Катарина Романцова - Конгломерат

На пике третьей волны феминизма.

Волоча ноги, бреду на кухню.

Последний бзик минималистов: встроенное хайтек нечто, где невозможно пораниться или убиться об угол. Барная стойка вместо столешницы.

И та – круглая.

Даже спустя несколько лет мне непросто здесь ориентироваться: внутренний нищеброд отзывается. До того, как проснуться знаменитой, я с закрытыми глазами перемещалась по маленькой хрущевке и радовалась тому, что на завтрак чему-то более существенному, чем ничего.

Вздох ностальгии ударился о стены и растворился в пространстве.

Если проделать трюк со слепотой сейчас – сдохну после первых трёх шагов в слезах и блевотине.

Не первый бокал виски дал знать о себе лёгким подташниванием. Но констатировать превышение кондиции ещё рано.

Обычный ритуал последние 8 месяцев: столько минуло с момента развода.

В тот день я откупорила бутылку шампанского прямо напротив здания администрации.

На автобусной остановке.

Наполнив стакан льдом, и прихватив с кухни яблоко, я вернулась обратно в кресло.

В голове подозрительно тихо. Пробежав пальцами по гладкой поверхности стола, нащупала отпечатанные листы рукописи – первый авторский экземпляр «новаторского» романа о месте женщины в жизни личной и социальной.

«Брак не для тех, кто родился с гением в глазах».

Сейчас оставлю на полу содержимое желудка.

В груди что-то предательски съеживается. Отброшу мысли, пока они окончательно не добили и без того расшатанную нервную систему.

Нельзя ни о чем жалеть. Сомневаться в том выборе, который я сама сделала, противопоказано. Безответность и тоска всегда на руку писателю, нуждающемуся в эмоциональной подпитке....

Мы были молоды, словно кислые вина, и беспечны. Предпочитали творить, нежели заботиться о заработке. Он мечтал о безусловной славе, а я – стать настоящей писательницей. Что, впрочем, одно и то же. Если не вдаваться в подробности.

Пока оба стремительно двигались к «розовому горизонту», влюблённости ничто не мешало. Первое время, делить было, действительно, нечего. Но…

«Я прожила бездарно… Как думаешь, как быстро подействуют 25 таблеток снотворного, если запить их виски?», – сбиваясь, в десятый раз перечитываю сообщение перед отправкой.

Массовая рассылка, почти как предновогодний спам, – отчаянная попытка привлечь внимание к давно залежавшемуся на полках товару. Так себя чувствовала и я – покрывшейся пылью фоторамкой или потрескавшимся стеклянным шаром с водой и блестками.

Никому не нужной красивой побрякушкой.

Зачем разослала сообщения тем, кому этого не следовало делать? В моем-то семейном положении.

Зачем писать о попытке суицида бывшим возлюбленным, в то время как мой законный, пока еще, супруг где-то шатается?

Покрасневшие глаза чесались от сухости: больше плакать я не могла. Да, и не хотела. Вместо этого, зарылась в простыни и обняла бутылку виски.

«Родная моя. Мы остались с тобой совсем одни. Как бы нам не свихнуться. Или не спиться»,

Не знаю, как долго я пролежала вот так – голая и пьяная, лелеющая утрату самой себя. Внезапно кто-то резко ударил по входной двери.

Потом еще раз. И еще.

Было одновременно страшно и интересно. И никакого чувства самосохранения.

С той стороны двери перестали ломиться. Видимо, кто-то догадался надавить на ручку.

Через пару мгновений в комнату влетел черный вихрь.

«Асмодей…», – сиплю я, признав в стихийном бедствии старого друга.

Мужчина разворачивается лицом ко мне. Губы сжаты в плотную полосу, волосы всклокочены. Возможно, он примчался, выпрыгнув из чьей-то постели…

«Лилит! – с облегчением выдыхает Асмодей. – Как хорошо, что ты не спишь».

«А с чего бы мне спать? Я не хочу».

Он пытается поднять меня с кровати.

«Что ты делаешь? – пытаюсь говорить связано. – Положи меня на место».

Мужчина на секунду отстраняется.

Я пытаюсь понять, что он имеет в виду.

Таблетки?

Точно.

«Ты такооооой забоооотливый», – тяну нараспев, пытаясь сфокусироваться на собеседнике.

«Где эти чертовы таблетки?», – осторожно, но очень раздраженно произносит нежданный гость, осматриваясь: он лихорадочно поднимает, читает названия и отбрасывает мелкие баночки, коробки.

Следующее его действие полностью повергает меня в шок. Асмодей садится на край кровати, снимает перчатку и аккуратно, едва касаясь пальцами, дотрагивается до щеки.

«Лилит, где таблетки?!».

Готова поклясться, он ходил на курсы гипнотизера. Иначе, почему у меня расширились зрачки от вкрадчивого тона?