Сергей Фокин - Медведь

– Пьет?

– Не только. Первое время, как из тюрьмы вернулся, гордо так ходил, будто наградили его этим сроком, а не наказали. Ведь тогда много народа пересажали. У него, считай, все друзья отсидели – кто больше, кто меньше. Но говорил, что теперь нормально жить будем, он-то, мол, знает, как сейчас деньги делать. А вышло, что никто с ним связываться не стал. Вначале один бизнесмен из братков хотел набрать себе охрану, только проворовались они все. Продали дорогой видеомагнитофон – он их и выгнал. Проболтался без занятия целый год. Тут страсть у него новая появилась – в автоматы играть. Всю мою зарплату проигрывал. Если не успею я купить продуктов – к вечеру уже не на что становится. Приходилось подрабатывать – и уборщицей, и посуду мыть в столовой после банкетов.

– А сам работать не пробовал устроиться?

– Куда там! Не их это, барское, дело.

– У вас же холодильник другой был! – вспомнил вдруг Виктор.

– Обменяли его на старый, однокамерный. И телевизор тоже. Теперь вот черно-белый стоит. Да его и смотреть особо некому. Ребятишкам не даем – говорят, плохо влияет, а у меня времени нет. Генка иной раз напьется – новости глядит и правительство ругает.

– Все-таки пьет?

– А ты разве не видел? – Елена махнула свободной рукой и отвернула лицо. – Давно бы сбежала, только куда этих-то девать? – Он кивнула на копошащихся в углу детей.

– Может, со мной поедешь?

Сестра на секунду вспыхнула, будто свечка – перед тем, как потухнуть окончательно, потом снова вздохнула:

– Нет, Витя, тебе, я думаю, и без того несладко. Скажи честно: наврал про квартиру?

Сейчас было самое время живописать его райскую жизнь, но Виктор почему-то не захотел этого делать. Их отношения с Леной всегда держались на искренности, и не хотелось разрушать все одним лукавым словом.

– Наврал. Но живу отдельно.

– И семью не завел?

– Нет.

– Все у нас однолюбы в родне. Дед с бабкой шестьдесят лет вместе жили – ссорились, мирились, но не разбегались. Мать с отцом тоже пример хороший. Ты вон уже десять лет любишь эту дуру, а много ли вылюбил?

– А сама? – усмехнулся Виктор, впрочем, без всякой издевки.

– И я такая же. Поэтому не предлагай ничего, буду терпеть, пока силы имеются.

– А потом?

– А потом – суп с котом! – Она невесело улыбнулась и вдруг вспомнила: – Тебя, кстати, документы ее сразу нашли? О разводе.

Виктор пожал плечами:

– Не знаю, что и сказать. Примерно через месяц после письма.

– Встречал уже свою королеву-то?

– Откуда? Только сегодня в город приехал.

– Ночуй у нас.

– Не стесню? Народа у вас хватает.

– Они еще маленькие, – догадавшись, о ком он говорит, ответила сестра. – Да и ты много места не займешь. А завтра сходим к матери на квартиру. Приберусь я там, чтобы тебе пожить можно было. Белье занесу постельное.

Они немного помолчали, потом Виктор осторожно спросил:

– Ты давно видела Галю?

– Давно. Она теперь высоко летает – не достанешь. Если встретишь – сам удивишься. Перышки всегда прилизаны.

– У тебя есть ее телефон? – Спросил, а у самого сердце немного защемило – может, оттого, что страшился получить отрицательный ответ. Впрочем, положительный его тоже по-своему пугал.

– Она в курсе, что ты приедешь, если хочешь услышать это. – Елена посмотрела на него прямо, без улыбки, но ничего не стала пояснять. А он – переспрашивать. Потому что самое главное уже узнал.

Постелили ему в детской, прямо на полу. Но простое одеяло, брошенное на пол, показалось сейчас Виктору сказочно мягким и удобным. Сопение ребят убаюкало быстро, и он даже не слышал, как далеко после полуночи вернулся домой сильно подвыпивший Геннадий.

Проснувшись на другой день вместе с восходом солнца, Виктор почти два часа лежал и ждал, когда в другой комнате зазвонит будильник. Сестра поднялась первой, послышалась ее возня на кухне. Потом она осторожно заглянула в дверь детской комнаты, и Виктор помахал рукой.

– Давно не спишь?

– Давно.

– Нужно детей будить, в садик вести.

Поднявшись, Виктор пошел умываться, и увидел, что ванная уже пуста, а белье сушится на балконе. Значит, уложив сыновей и мужа, Елена еще возилась по хозяйству.

Геннадий спал без задних ног. Он даже не пошевелился, когда они вчетвером выходили на лестничную площадку.

– Будет валяться до двенадцати, а потом соберутся у подъезда все вместе, сложатся, кто сколько принесет – и опять в магазин. – Сестра говорила без всякой злости – словно ничего особенного не видела в сложившемся положении дел.