Татьяна Иванько - МилЛЕниум. Повесть о настоящем. Том 1

Я поступил ещё в прошлом году, сдав вступительную химию на «отлично», и как золотого «медалиста», меня приняли без дальнейших экзаменов, но…

Однако об этом стоит вспомнить и рассказать… Всё, что предшествовало нашему приезду в Сочи в это лето, стоит вспомнить подробнее.

Прошедший год стал настоящим нешуточным испытанием для меня, когда меня сначала пилили дома на все лады за «дурость», а потом сокрушались, что я теряю год, и меня могут забрать в армию раньше, чем я поступлю в институт. Но родился я в августе, что, очевидно, сыграло решающую роль в том, что в армию меня могли бы забрать только предстоящей осенью, в осенний призыв. Теперь же я – студент и мама может не опасаться за мою будущность. Почти…

Потому что теперь у неё новый страх: теперь она боится, что я женюсь…

Но с начала…

Первое сентября в первом классе я запомнил только потому, что в этот день я впервые увидел ЕЁ – Лёлю Гуляеву.

Я не помню, что была линейка, не помню, что говорил нам директор, что сказала наша первая учительница, Елена Семёновна. Я помню только эту девочку. Под «Школьные годы чудесные», этот вальс повторяли потом каждое первое сентября из года в год до последнего одиннадцатого класса, и эта немного грустная мелодия засела в моей голове навсегда, правда её грусть и очарование я ощутил только, когда она зазвучала для нас на «Последнем звонке».

Лёля, тоненькая, с огромными мерцающими какими-то сказочными глазами, встретила мой восторженный взгляд немного растеряно, но в следующее мгновение её глаза вспыхнули и улыбнулись. Однако я перестал её видеть на некоторое время и начал бояться, что она померещилась мне.

Но какова была моя радость, когда я увидел её среди моих одноклассников, хотя в тот момент, я не знал ещё, что все эти мальчики и девочки вокруг меня, так называются.

Я не запомнил в тот день ни одного имени, кроме её. И того, что она сидит далеко от меня, через ряд, у окна. Правда, в последующие годы нас несколько раз пересаживали, но Лёля всё равно неизменно оказывалась где-то очень далеко. Но, может быть, и хорошо, потому что если бы меня посадили рядом с ней, я онемел бы, ослеп и оглох и вообще провалился бы сквозь землю. Я превратился бы в растаявшую комету, которая подлетела слишком близко к Солнцу… А так, издали, я мог питаться её теплом и светом как нормальная планета. Или почти нормальная.

Глядя на Лёлю, рассматривая её изящный профиль, смешные тонкие косички, завязанные «баранками» как у Кукушкой из «Электроника», я думал каждый день, что нет, и не может быть никого прекраснее, и что удивительно, что никто не замечает этого. Потом, когда я немного поумнел, я обрадовался, что этого никто не замечает. Правда, немного позже я узнал, что я ошибаюсь и таких как я, было, по крайней мере, несколько человек. А в восьмом классе неожиданно прозрели все…

Но, тогда, в первом классе, я ещё пребывал в убеждении, что Лёля – это только моё исключительное счастье. Приходя домой каждый день, я смотрел на себя в зеркало и понимал, что ничего во мне, белобрысом, голенастом и нескладном, с огромными зубами и носом-картошкой, такой девочке, как Лёля понравиться не может. Это доводило меня почти до отчаяния.

Однажды, у большого трюмо, в их с дедом комнате, меня застала бабушка Лариса.

– Ты, что это, Алёша, у зеркала вертишься? – немного прищурилась она, пристально вглядываясь в меня. – Тебе, что… понравилась какая-нибудь девочка? – мне кажется или бабушка усмехается?

Я покраснел, хмурясь, и думая, как бы отвертеться, нагрубить или просто сбежать, и пробормотал:

– Ну, ба… – вообще-то я очень дружу с бабушкой Ларисой, больше всех в моей странной семье, где родители в разводе, сколько я себя помню, отец давно уехал в Москву и видел я его так редко, что забывал от раза к разу, как он выглядит.

Там, у моего отца давно новая жизнь, он женат на другой женщине, и когда я шёл в первый класс, на свет появился мой брат Юра. А моя мама оставалась незамужней, вернее, разведённой женщиной.

Моя мама, Наталья Аристарховна, работала инженером на заводе, она очень красивая женщина, правда в детстве, я не понимал этого, я просто всегда её очень любил, но мы никогда не были близки, как с бабушкой Ларисой, папиной мамой. В отцовской семье все были врачи. А с маминой стороны бабушка умерла, когда я был совсем маленьким.

Жил я с бабушкой Ларисой и дедом Ваней с четырёх лет, а мама бывала у нас в гостях. В школе, таких как я больше не было, я так долго думал, пока не узнал, что и Лёля, как и я, живёт с бабушкой…