Василий Блюм - Валькирия поневоле

— Черныша?.. — эхом откликнулась полногрудая девица, — собаку что ли убили?

— Какую собаку, дура, чурбана они пришибли! — прошипела рыжая. — Я в шоке! С нами в одной машине едет убийца.

Бритая подняла голову, нехорошо взглянула на рыжую, подавшись вперед, произнесла жарким шепотом:

— Я-то может и убийца, а за других ты уверена, солнышко?

Повисла напряженная тишина. Девушки заметно напряглись, опасливо косясь друг на друга. Разряжая обстановку, Ольга произнесла:

— Девчонки, как я понимаю, никто толком не знает, куда и для чего едем. Быть может, если каждая расскажет свою историю, то части мозаики сложатся воедино? Чтобы не быть голословной, начну с себя…

За оконцами давно погасли последние лучи солнца, в машине воцарилась кромешная тьма, но еще далеко не все успели поведать свои истории. Вслушиваясь в голоса спутниц, Ольга терзалась сомнениями. Большинство рассказов сводились к тому, что некая организация, совершенно легальным способом подбирала девушек для участия в новом телевизионном проекте, оформляла документы и за свой счет приобретала билеты до Москвы. Но конкурс проводился по таким жестким критериям, что большинство не доходили даже до середины. Когда расстроенные и заплаканные девушки покидали салон, у входа их встречал мужчина, представлялся агентом конкурирующей организации и предлагал головокружительные перспективы. Мало кому удавалось устоять.

Но две-три истории полностью выбивались из общей картины, подрывая стройную легенду, да и грузовая машина вместо поезда, отнюдь не способствовала иллюзиям. Подводя итоги, бритая произнесла:

— Что ж, ясно.

— Что тебе ясно? — надменно поинтересовалась крупная девушка с большой грудью, подсвечивая себе мобильником.

— То, что нас везут куда угодно, только не на телепробы.

— Например? — кто-то нервно спросил из темноты.

— Откуда я знаю?! — «бритая» озлилась. — Убирать плантации конопли, ублажать какого-нибудь восточного князька, на органы…

В темноте отчаянно завозилось, донесся вздох ужаса. Чувствуя, что нервозность перерастает все разумные пределы, Ольга произнесла, стараясь, чтобы голос звучал ровно:

— Нужно подумать, что можно сделать прямо сейчас? Может быть стоит позвонить?

В голубоватом свете экрана мобильника, мелькнуло чье-то искаженное страхом лицо, послышался пронизанный истерическими нотками голос:

— Да я весь день звоню. Начала, едва только нас запихали в этот душный ящик, но сигнал не проходит!

Послышались возбужденные голоса:

— У меня тоже.

— И у меня.

Нахмурившись, Оля достала мобильник, щелкнула кнопочкой. Высветилась знакомая таблица дисплея, мигающие цифры времени, полный столбик сигнала… Выбрав первый попавшийся номер, она нажала вызов. Несколько мгновений ожидания и вызов сброшен. Ольга быстро выбрала другой номер, повторила процедуру, затем еще. Но всякий раз с одинаковым эффектом: едва только устанавливалась связь, как звонок сбрасывался, а дисплей возвращался в исходное состояние.

Глядя на мобильник, Оля едва слышно произнесла:

— Действительно, телефон не работает.

У кого-то не выдержали нервы. Мелькнуло черное платье, по забранной железными пластинами кабине забарабанили кулачки, раздался исполненный негодования вопль:

— Остановите, немедленно остановите! Я не хочу, слышите, я не хочу ни куда ехать.

Сухо щелкнул выключатель. Под потолком вспыхнула лампочка, заставив сощуриться, холодно прозвучал голос:

— Замолчи и сядь, — возле двери, пронизывая взглядом вопящую, замерла сопровождающая.

Та обернулась, воскликнула с вызовом:

— А то что?

— Сядь, — с нажимом повторила сопровождающая. Ее лицо затвердело, а глаза нехорошо прищурились.

Усаживая, Ольга с силой рванула девушку за руку, повелительно прошипела:

— Успокойся.

«Бритая» неодобрительно покосилась на Ольгу, неторопливо повернулась, пристально взглянув в синие глаза вожатой, произнесла с угрозой:

— Командовать не боишься? Нас много, и мы недовольны.

Не отводя взгляд, та ответила:

— Правила просты, выходить и заходить по команде, не кричать. Если что-то нужно, спрашивать у меня.

— А если нас не устраивают правила? — бритая вопросительно вздернула бровь.

Голубоглазая улыбнулась уголками губ, сказала мирно:

— Попробуй, измени.

Послышался робкий голос:

— Девочки, может не надо?

Бритая хрустнула суставами, произнесла с кривой ухмылкой:

— Я бы тоже не хотела, но, похоже, без этого не обойтись, — она поднялась, для большей устойчивости широко расставила ноги, набычившись, двинулась к двери.