Николай Самойлов - Есенинская грусть

Клялся, что другую не любил.

Не возникла даже тень сомненья,

Искренняя – верила словам!

Я любил восторг и восхищенье

Глаз твоих и сказкам верил сам.

Я, топилась, но живая -

Не взяла меня река.

Вот и рана ножевая

На груди не глубока.

Потеряла ночью друга,

Я его любила год

Увела с собой подруга

Смерть зову, но не идёт.

Я скучаю, пиши иногда,

Когда будет с другими тоскливо.

Милый друг, и беда – не беда,

Если делает сердце счастливым.

***

Любовь и грусть, порою, неразлучны,

Мир друг без друга кажется им скучным.

Скамейка, плед, осенняя листва,

Река синеет и тепло, и тихо;

Наклонена изящно голова,

Но рядом с домом, прячась, бродит лихо.

То в образе осеннего дождя,

То ветром рвётся в дверь напропалую…

У каждого несчастья суть – своя,

И я сейчас, по – своему тоскую,

Любуясь первозданной красотой

И женщиной с улыбкой и прищуром;

Обрамлены листвою золотой

Её лицо и хрупкая фигура.

Очарованье поселилось здесь –

За годы и века не наглядеться

На небеса, на пожелтевший лес,

Так почему тревожно бьётся сердце?

Чего таит коварная судьба,

Беду и скорбь умело маскируя.

Хожу и жду, что утомит ходьба –

Во сне увижу женщину другую.

Ту, что когда – то много лет любил,

Теперь, её, при встрече, не узнаю.

По – прежнему, точёный профиль мил,

При этом, я отлично понимаю,

Что, как и прежде, будет неверна,

Поэтому останется одна.

Ты навсегда прощаешься со мной,

Чтоб дальше жить без горя и печали,

Не думая о юдоли земной,

Забыв, что нас с тобою обвенчали.

Лампады, свечи, лица, образа,

Летели звоны с колокольни белой,

Ты, распахнув огромные глаза,

Казалась, в этот миг, такой несмелой!

Я приковал себя к тебе кольцом,

Своей любовью, клятвою и верой.

Каким же я наивным был юнцом -

Ты и тогда любила, зная меру.

***

Люблю, любуюсь и ревную -

В тебе сосредоточен мир,

Я не хочу искать другую-

Ты – мой единственный кумир!

В тебе и искренность и нежность,

С тобой дела идут на лад,

Хочу, чтоб снова стала прежней,

Такой, как много лет назад.

Но ты обходишь торопливо

Меня, всё время, стороной.

Что делает тебя пугливой,

В чём виноват перед тобой?

***

Медь плакала, а небо онемело.

Оно синело молча надо мной;

Колокола, раскачивая тело,

Гудели о прощании с землёй.

У образов горели тускло свечи,

Священник с аналоя говорил:

О вечности, прощаниях и встречах,

Мне его слушать не хватало сил.

Я понимал, что в этом суть обряда,

Последний долг тому, кто жизнь прожил,

Надежда на бессмертие в награду

За то, что долго Богу верен был.

Я крикнул: – Кто возьмёт нас на поруки?

Мне так хотелось верить в чудеса!

Не раздалось в ответ на крик ни звука -

Смолк колокол, молчали небеса.

Глаза открыв, я улыбнулась,

Счастливой в полночь спать легла,

Проснулась, вижу – рядом юность,

Она меня с ума свела.

Восточной сказкой обещаний,

Когда едины день и ночь,

Когда от пылкости желаний

Себя уже не превозмочь.

Но, я стремглав не убежала

Искать спасенье в монастырь,

Просить прощение не стала,

За всё – отправь меня в Сибирь.

Пусть запирают в казематы,

Стерплю презренье и хулу,

За то, что нежностью объятый,

За то, что нежностью объятый,

Со мной танцуешь на балу.

За руль не сяду после пьянки,

Чтоб штрафами не пачкать рук,

Куплю подарки для мещанки,

До магазина, сделав крюк.

Не каждому дана свобода

Пить, или ехать продолжать,

Но замечаю год от года

Что всё труднее выбирать.

Мне очень нравятся настойки

С весёлым запахом цветов,

От них в кабине запах стойкий,

Но я терпеть его готов.

Проснувшись утром спозаранку,

Настойкой разбавляю кровь,

Чтоб днём с красивою мещанкой

На рынке повстречаться вновь.

Она зря время не теряет,

Но муж, того не должен знать,

Что днём жена его желает,

Меня до вечера ласкать.

Привычка к порядку – когда по часам:

Завтрак, обед и ужин.

Раньше молились мы небесам,