Николай Самойлов - Есенинская грусть

Зайди в дом, где нет трубы.

Гуляет чаша круговая,

То опорожнена до дна,

То снова полная вина,

Пьяна дружина боевая.

Могучий вождь не пьёт впервые,

Лежит готовый для костра,

Одежда празднично-пестра,

Блестят насечки золотые.

Не сберегли его кольчуга,

Булатный меч и крепкий щит,

Не в схватке яростной убит,

Сражён соратником и другом.

Когда удар не ожидая,

Его с улыбкой обнимал,

Он в грудь вождя вонзил кинжал,

Вождём дружины, быть желая.

Теперь висит вниз головою.

Коварный, на высокий сук,

Подвешен был, для долгих мук,

За ноги яростной толпою.

Я не верю, что это напрасно

И в закате есть свет и тепло.

Для чего полюбил, я, не ясно,

Одно знаю, что мне повезло.

Я смогу до последнего вздоха,

И печалясь, всем сердцем любить,

Чтобы всё от судьбы и эпохи,

Что положено мне получить.

Пусть мои будут тьма и сиянье,

И любовь до последнего дня,

Даже, если дана в наказанье,

И тогда не жалейте меня.

Я не верю, что это напрасно,

Что не нужно, став старым, седым,

Напоследок, влюбиться, так страстно,

Как не смог, не успел молодым.

Гитара, коммуналка,

Сменяет песни смех,

От поцелуев жарко -

Целуемся при всех.

Бутылочка портвейна,

Анапа, Солнцедар

Он не казалось скверным –

Всё было божий дар.

И смех, и поцелуи,

И крики;– Дай вина!

Смеялись мы: буржуи

Не пьют как мы до дна.

Глотают по глоточку

Боятся перепить,

Мы, опорожнив бочку,

Не просим закусить.

Какая была гордость,

Уверенность и прыть!

Мы ставили рекорды,

Умели и дружить.

Вставали спозаранку

Друзей опохмелить,

Готовые были танку

Дорогу преградить.

Подруги замуж вышли,

На кладбище друзья,

Дай им покой, Всевышний, -

Жизнь прожили не зря.

Скамейка девушка, улыбка, томный взгляд

И сладкий голос: – Подожди немного.

Я полюблю потом, сильней сто-крат.

Так уже было много лет назад,

Когда любила, не меня – другого,

А он её – недолго и немного,

Не знаю, кто в разлуке виноват.

Я жду, терплю, не тороплю закат…

Заалели цветы на ветвях без листвы -

Вижу осень попала впросак.

Ветер пахнет бедой. Улыбаешься ты.

Понял – это разлуки знак.

До рассвета промучился зря

Свои чувства к тебе проклиная,

А когда улыбнулась заря,

Я вдруг понял, что ты – другая.

Не стремишься, не станешь святой,

Неулыбчивой, словно монашка,

Но ведь мне и ненужно такой,

Ты мила мне – с душой нараспашку.

Пускай сердце, как алый цветок,

Любит только меня, понимая,

Что придётся увянуть в свой срок,

Как тюльпанам весёлого мая.

Нежнее взгляда никогда не видел

И ласковей улыбки не встречал,

Теперь я на судьбу за то в обиде,

Что женщиной такой не обладал.

Она не только манит красотою,

Сияя неземною чистотой,

Пошёл бы на край света за – такою

Но, почему то, ей милей другой.

Жаль не меня ласкает этот взгляд,

Не для меня свет нежности в улыбке.

Но в том никто из нас не виноват-

Жизнь очень часто делает ошибки.

Если хочешь поверить, поверь -

От меня не услышишь обмана.

Для тебя я и трезвый и пьяный

Распахну обязательно дверь.

Входи смело, являйся без стука,

Тебя встречу и в холод, и в зной.

Ничего нет страшнее разлуки,

Никогда не прощайся со мной.

За рекой, колыхаясь, как море,

От цветов запестрел сонный луг;

Раскрыв небо, как синие шторы,

Облака полетели на юг.

Иду в брод, по цветочному морю,

Задыхаясь от новых стихов.

Мимо жизнь летит поездом скорым,

Обалдевшим от солнца и слов.

От зари золотистого цвета

И на травах сияющих рос,

Встрепенулось, вдруг, сердце поэта

И поверило в счастье всерьёз.

Ты не напишешь, я не прочитаю,

Поэтому зря сердце не тревожь.

Как ты живёшь, чем дышишь – не узнаю,

Ведь сплетни к нам приносят только ложь.

Давай, мои слова, навек забудем,

Считай, что это был больного бред;

Не так уж часто удаётся людям