Валерий Горшков - Останься

– Что-то ты разревелся, мужик, – проговорил Дорф перед зеркалом, утирая лицо пригоршнями холодной воды.

Это помогло немного перевести дыхание, но оно сразу же оборвалось – взгляд Саймона упал на запястье левой руки, которой он упёрся в край раковины. Подаренные Дженни часы стояли. Стрелки замерли в 3:15.

– Что за чёрт? – он постучал пальцем в сапфировое стекло, однако это не помогло. – Ну, давай же, Хорхе, блин, Лоренсо 6 6 Хорхе Лоренсо Герреро – испанский мотогонщик, многократный чемпион мира по шоссейным кольцевым гонкам классов 250cc и MotoGP. !

Дорф пощёлкал режимными кнопками, расстегнул ремешок и потряс часы – по-прежнему стоят. Попытка запустить стрелки воротком также не увенчалась успехом.

Обречённо выдохнув, Саймон застегнул часы на запястье. Джен не должна узнать, что они сломались, это её сильно расстроит. Поэтому Дорф решил после работы заскочить в магазин и потребовать ремонта или замены. Главное – успеть это сделать до возвращения домой. А пока пусть они будут на руке, они слишком хороши, чтобы валяться в кармане. Всё-таки здорово, что Дженни осталась на ночь у родителей и не заметит поломки часов.

Одёргивая пиджак, Саймон сбежал по порожкам и, открыв скрипучую дверь «Доджа Чарджера», доставшегося от отца, остановился, обернувшись на сетчатый забор. Грима не было на привычном месте. Одни лишь опрыскиватели ритмично посвистывали на соседской лужайке.

«Неужели старик всё же решился?» – подумал Саймон, мысленно попрощавшись с псом.

Он забросил дипломат на заднее сиденье и спустя минуту уже разгонял восьмицилиндровый двигатель старенького «Чарджера», двигаясь в сторону города.

Утренние улицы были пустынны, и Дорф позволил себе держаться на верхнем пределе разрешённой скорости, как делал каждые выходные. Ему всегда нравилось вставать в эти дни рано, пока город ещё спал и будто весь был в его власти.

Остановившись на светофоре центральной городской улицы, Саймон отбивал по рулю такт играющей в магнитоле мелодии, бездумно поглядывая то на светофор, то в зеркало заднего вида, в котором отражались шесть пустых полос.

– Say goodbye to everyone, – подпевал Дорф, закатывая автомобиль на подземную парковку Центральной больницы, в которой работал, – Goodbye to everyone 7 7 (англ.) «Скажи всем пока, попрощайся с каждым» – слова из песни Take My True Love by the Hand американской группы The Limeliters. .

Вынимая ключ из двери, Саймон поглядел назад на девятое парковочное место, где обычно ставил автомобиль Грегор. Сегодня оно пустовало. Значит, машина ещё в ремонте. Пряча ключи, Дорф не смог сдержать улыбки, вспомнив рассказ друга о случившемся. Как-то, возвращаясь домой с работы, Грегор угодил в пробку, в которой стоял около часа. И вот, когда впереди наконец забрезжил просвет, он нажал педаль газа, но вдруг что-то с жутким треском проломило крышу его автомобиля. Как выяснилось позже, кто-то скинул пакет с водой с крыши высотного дома, и тот, набрав в полёте вполне приличную скорость, умудрился насквозь пробить железное покрытие. Рассказывая эту невероятную историю, Грегор, кажется, сказал: «Вот вам и законы физики».

Лифт, поднимающий Саймона на пятый этаж, двигался слишком медленно. Обычно в нём играла радиостанция с классической музыкой, но сегодня вместо привычных оркестровых мелодий из динамика под потолком раздавался глухой свист, который появляется в эфире всякий раз, когда станция прекращает вещание.

Саймон прошёл мимо стола дежурного врача, на котором стояла чашка остывшего кофе. Отхлебнув немного приторно-сладкого напитка, он извлёк из шкафчика планшет с данными своих пациентов и, перелистывая аккуратно составленные списки, открыл спиной дверь в пустую ординаторскую. Неспешно сменив пиджак на халат, Дорф бездумно поглядел на настенные часы, не заостряя внимания на положении стрелок, и приступил к работе.

– Подъём, ребята, – крикнул Саймон, влетая в палату, в которой лежало четверо его подопечных. В это время больные всегда спят и вот за такое поведение лечащих врачей откровенно ненавидят утренние обходы, но график есть график, и хочешь не хочешь, приходится с ним мириться. Однако в этот раз не заворчал никто – палата была пуста.

Дорф молча стоял посреди комнаты и глядел на скомканные одеяла. Казалось, пациенты только что встали и дружно покинули помещение. Саймон медленно вышел в коридор. Больница утопала в безмолвии. Врачи уже давно должны были вовсю хлопать дверями и скрипеть подошвами по кафелю, выполняя ежедневную работу, но по какой-то причине клиника по-прежнему оставалась мёртвой.