Валерий Горшков - Останься

А где были её ключи? Саймон сосредоточился и вспомнил. Он прошёл вдоль комода, взрезая кончиками пальцев плотный слой пыли. Рука упёрлась в бежевую фарфоровую кружку, перепачканную застывшими пятнами кофе. Она подалась вперёд, но Дорф остановил её у самого края и взял в руки. Когда-то это была любимая кружка Дженни. Она всюду возила её с собой, сколько себя помнила – всегда пила из этой самой кружки, быть может, это была первая кружка в её жизни. Как-то Саймон её уронил и отколол ручку. Дженни рыдала. Глупо, наверное, было плакать из-за такой мелочи, но некоторые вещи по-настоящему привязывают, становятся частью тебя. Дорф бессознательно сжал ладонью часы на своём запястье. Когда он склеил кружку, она была как новенькая, разве что эти два коричневых ободка напоминали о падении. Дженни всегда держала кружку ручкой от себя, пропустив под неё свои тоненькие пальчики. Зачем он сюда подошёл? Ах да, ключи.

– Ключи, Саймон! – поторопила его Дженни.

Он поставил на место кружку, взял ключи от машины Дженни и вернулся в прихожую.

– Так, подожди, – его озарила внезапная догадка. – Так это она была на том билборде? Ты предпочла сдать колыбельку на выставку, вместо того, чтобы одолжить сестре?

– Мне её вернут после окончания, – Дженни впихнула ему в руки сумку и открыла входную дверь.

Грим завыл и заметался за забором.

– Достал ты уже, – бросила Дженни и уселась за руль своей тёмно-синей малолитражки. – Я быстро – туда и обратно.

Уложив сумку с её вещами, Саймон захлопнул багажник и отрицательно покачал головой.

– Нет. Ты переночуешь у родителей, – он поцеловал её. – Ты ещё слишком плохо водишь для ночных поездок на такие расстояния. Что нет? Я бы тебе вообще права не выдал.

– Что ты за зануда такой? – надулась Дженни. – У тебя завтра день рождения, и я хочу, чтобы ты встретил это утро со мной. Разве ты этого не хочешь? Рад, наверное, от меня избавиться?

– Так, а ну-ка, – он поймал дверь, не дав Дженни её захлопнуть. – Посмотри на меня, солнце. Ну? Перестань, я ведь волнуюсь за тебя. Да к тому же меня наверняка дёрнут среди ночи. Напомни хотя бы раз, когда в этом безумном городе в мои дежурства всё было спокойно?

– Ну и что, пока ты будешь в клинике, я приготовлю тебе чудесный завтрак, – она пошла на мировую, сообразив, что переубедить его не выйдет, тем более вот такими обидами. И всё же, Дженни предприняла эту последнюю попытку. – Разве ты когда-нибудь возвращался с дежурства сытым?

– А ты любишь бить в больные места, – Саймон зажмурился, прокрутив в голове те кулинарные изыски, которыми Джен балует его по праздникам. Она терпеть не может готовку, но делает это невероятно. Дженни на секунду показалось, что он сейчас сдастся. Однако, когда Дорф открыл глаза, взгляд его стал более серьёзным. – Но твоя еда становится ещё превосходнее в середине дня. Так что раньше обеда не появляйся. У нас целый вечер будет чтобы отпраздновать мою старость.

– Ну вот и жуй свои бутерброды! – она резко дёрнула за ручку, дверь вырвалась из ослабевшей от раздумий руки Саймона и захлопнулась. – Свечки вставить не забудь.

– Ах ты моя врединка, – он буквально вытащил её через открытое окно и сжал в объятиях. – Пообещай мне, что переночуешь у родных. Дженис будет рада побыть с тобой подольше.

– Клянусь твоей щетиной, – она коротко поцеловала его и завела двигатель. – Поверить не могу, что в следующий раз увижу тебя уже тридцатитрёхлетнего. До завтра!

– Не забывай притормаживать на ямках, Макрей 5 5 Колин Макрей – шотландский раллийный гонщик, многократный призёр мировых чемпионатов по ралли. ! – крикнул Саймон вдогонку. Дженни Высунула в окно руку, показывая ему средний палец, посигналила и, со свистом вырулив с подъездной дорожки, умчалась прочь.

Дорф глядел вслед её удаляющемуся синему «Мини Куперу», пока тот совсем не растворился вдали.

– Как же я тебя люблю, господи, – улыбнулся он, проводя рукой по гладко выбритому подбородку.

Воспоминания отпустили его, и он почесал свою порядочно отросшую щетину. Нет, он здесь не за этим, не за воспоминаниями. Дорф вернулся в дом и приступил к тому, за чем приехал – он искал, переворачивая всё, что попадалось под руки. А тем временем мысли о минувшем сами собой снова лезли к нему в голову.

Когда наутро после отъезда Дженни зазвонил будильник, Саймон первым делом заметил, что подушка была мокрой. Он кое-как разлепил опухшие веки и только тогда осознал, что ему трудно дышать. По щекам, не останавливаясь, бежали слёзы. Шмыгая носом, он поднялся, отцепил окаменевшие пальцы от скомканного одеяла и принялся утирать глаза тыльными сторонами ладоней. Слёзы не останавливались. Что такое ему приснилось? Он не смог вспомнить.