Mel RedWolf - Проклятие Крылатых. Шаги царицы – I

Разный цвет глаз: у одной небесные дали клана Воздуха, у другой – яростные языки пламени. Аэль сложилась не широкая, как многие дочери клана Воздуха. Достаточно ловкая, гибкая, а эту не согнуть. Тугие мышцы едва не рвали рубаху на дочери Огня, что на спине, что на плечах. Сильные крепкие бедра, чтобы держать натиск. Фаар управлялась копьем, но также и двуручным мечом. Жесткие черты лица дочери Огня выглядели угрюмо, остро и разговорчивой ее нельзя было назвать.

– Так значит у нашей царицы есть сестра!

Лора восхищенно захлопала в ладоши, ведь слова Каски прогнали тревогу, успокоили дурфу и наконец позволили вздохнуть спокойно, но без взглядов в сторону Фаар не обошлось. Конечно же сестер сравнивали. Золотыми волосами воительница была больше похожа на дочь клана Воздуха, чем Аэль со своими огненно-рыжими. Две дочери царицы, что контрастно взяли в себя черты и клана Огня и клана Воздуха, но полярно отличались друг от друга внешне и нравом. Красивые все же у нее были глаза, но не настолько, как у Каски, потому что радость свою крылатая находила только во взгляде Скрытого Клинка.

Правда долго радость за Порывистую не продлилась, ведь рядом шла совсем хмурая Каска. Она была напряжена и явно это было не великое счастье за подругу.

– Милая, что-то не так?

Осторожно касаясь руки возлюбленной обратилась к ней крылатая, собираясь наконец-то узнать причину переживаниям воительницы. Разве не хорошо то, что сестры нашлись и теперь были рядом?

– Знаешь, просто это редко бывает. И они не близнецы. Да и о друг друге не знали. У нас подобное не принято, даже при обмене. А значит, ну, значит, кого-то отослали или наоборот прятали из двух гутов, рожденных не в благодати воли Великой.

Фаврир проследив за удаляющейся фигурой, раскрыла крылья. Руки царицы приняли на себя тяжесть Порывистой и теперь баргустка полетела в долгий путь в земли Великих, в обитель пребывания Верховной Царицы.

В это же время прошла встреча Дорэль с Анор и Рефаль и, если вторая в строгости не сводила взгляда со своего первенца, то милосердная хал прижала к груди дочь в объятиях. Одна мысль о том, что её могли потерять – студила душу. Боль Анор ещё была велика и Дорэль не желала так рано показываться на её глаза, даже сейчас не могла пересилить себя и обнять мать в ответ, потому что этими руками была отнята жизнь Ларвэль. Что делать матери, ребенка которой убили? Только мстить. Если же этого ребенка убил другой её ребенок? Кого ей ненавидеть, кого винить? Только себя, раз не уберегла гутов от этой участи.

– Прости.

Глухо прошептала Дорэль, когда кожей почувствовала горячие слёзы хал. Она не торопилась отпускать своего ребенка, не собиралась проклинать, даже не злилась, только плакала, вызвав в принцессе еще больше гнева к самой себе.

– Скажи же что-нибудь!

– Не смей так говорить с матерью!

Осекла наследницу Рефаль, напомнив дочери о том, кто перед ней. Анор никогда не ругала своих детей. Ни за одну оплошность те не были наказаны ею. Женщина предпочитала изъясняться словами. Другое дело Рефаль. Как правительница, она обязана была подготовить себе достойную смену, даже при безграничной любви к своим отпрыскам, царице приходилось быть жесткой и порой непоколебимой с ними, дабы дурфы процветали. Принцессы в свою очередь не желали доставлять хлопот заботливой матери.

– Прости, мама, прости.

Слезы с новой силой попросились наружу, но Дорэль не могла плакать рядом с этой женщиной. Это только сильнее огорчит. Хал должна знать, что её первенец готов принять тяготы этой жизни и преодолеть все трудности, которые встречаются на пути. Темнокрылая спрятала личико матери в ладонях, как часто это делала с Лорой, утирая слезы с раскрасневшихся щечек. Ласково поцелуи покрывали бархатную кожу, успокаивая вторую царицу.

– Это я взвалила на твои плечи непосильный груз. Но теперь давай, если вы нарыдались, то пора и дела решить, где все?

Недоуменно задала вопрос Рефаль, которую бы и встретил взгляд разозленной милосердной, если бы не руки ребенка, до сих пор удерживающие лицо. Ответом на вопрос царицы дурф оказался рассказ, включающий в себя, как уход трех кланов, так и всё остальное. Возмущение клокотало внутри и готово было вырваться с ругательствами. Однако, не рядом с Анор. Эти две женщины были вместе достаточно долго, чтобы хрупкая целительница буквально почувствовала недобрые мысли супруги, подскочив к ней с объятиями. Успокоение к царице крылатых приходило лишь с комочком тепла, который льнул к груди.