Лесли Лорейн - По чужой дороге

Саня лениво мялась с ноги на ногу, разглядывая родную округу с высоты пятого этажа через кухонное окно. Дом большой, семь этажей, рядом и напротив такие же многоэтажки. Двор уже проснулся. Всё как всегда, ничего интересного. Сосед выгуливал свою овчарку, перебрасываясь короткими фразами с мужчиной из соседнего дома, который возился с заглохшей машиной. Молодая женщина из пятнадцатой квартиры куда-то отправилась вместе с ещё совсем сонным сынишкой. Он вяло переступал ножками, пытался даже упираться, тянул руку матери обратно в сторону дома, требуя вернуться назад, капризно похныкивал и, не сумев добиться своего, швырнул об асфальт пластиковую машинку. Та разлетелась вдребезги на малюсенькие детальки. Женщина строго погрозила пальцем, а мальчишка, увидев, что натворил, закатился в горьком плаче.

Единственное, что волновало Саню в этот момент, – какая погода нагрянет вечером и особенно чего ожидать на предстоящие выходные. В планах числилась прогулка с друзьями по набережной или по центру города. А ещё первого мая должно состояться открытие дискотеки в парке культуры и отдыха. От культуры в том парке (по мнению старшего поколения жителей города) особо ничего не осталось, она канула вместе с Союзом куда-то в память родителей. Но молодежи это место нравилось, всегда собиралось много парней и девчонок, знакомились, общались, искали случайно растерявшихся друзей-товарищей, выпивали и покуривали. Хотя какая разница, какой будет погода, даже если выпадет снег, ребята всё равно соберутся по привычке, как делают это каждый год на Первомай. Горячие сердца и буйные головы молодых людей, истосковавшиеся за зиму по теплу и весёлым сборам с гитарами под сиренью или яблоней, не остановит даже цунами. Просто от весеннего тепла как-то особенно кружится голова и верится, что под этим ласковым солнышком зародится что-то новое – непознанное, неиспробованное, может, даже запретное, но до сладкой боли манящее.

Но пока не понять, чего ждать от природы: пасмурно, ветерок, хоть бы дождик не пошёл, вроде кто-то говорил, синоптики прогнозировали.

Саня резко отошла от окна и направилась обратно в спальню, решив всё-таки поучить биологию. Не просто же так случилось, что она забыла завести будильник попозже, всё не просто так, это – тонкий намёк на толстые обстоятельства.

Минут через сорок из прихожей раздался телефонный звонок. Саня пулей понеслась снимать трубку, по пути уже, конечно, зная, кто звонит.

–Привет, подруга дорогая, – услышала она знакомый с детства голос, который бы никогда ни с чьим голосом не перепутала, это ласковое щебетание принадлежало единственной и неповторимой подруге Сашеньке. – Ты не проспала сегодня? Собралась уже?

–Лучше бы проспала! – смеясь, ответила Саня. – Ты представляешь, я забыла будильник на час позже завести, по привычке на семь поставила. Проснулась ни свет ни заря. Пришлось биологию учить.

–Растяпа, – так же ласково буркнул голосок на другом конце провода. – Ты готова?

–Да, – соврала Саня, хотя ещё даже не умылась и секунду подумав, добавила: – Через пять минут выходи. А лучше через семь.

–У подъезда буду ждать, не тормози. А то вечно жду твоё королевское величество.

Ласковый голосок умолк, и послышались короткие гудки.

Саня, не успев даже возразить, небрежно опустила трубку и со всех ног бросилась в ванную. Наспех умылась, почистила зубы и так же быстро понеслась в свою комнату, по дороге обдумывая, почему даже очень рано проснувшись, она всё равно умудряется не успеть собраться к назначенному времени.

Быстро натянув тёмно-синие джинсы, лёгкий чёрный свитерок и джинсовую куртку, Тарасова направилась к двери. Этот самый наряд надевался практически каждый день за исключением свитера, который менялся время от времени на зелёный. В гардеробе имелись: юбка, брюки, блузка и даже платье, но носить эти вещи желания не было. К юбке нужны колготки, которые рвутся от любого прикосновения, а в брюках как-то старомодно, то ли дело джинсы – всегда актуально и в мир, и в пир.

Спохватившись уже на выходе, она подскочила к заваленному всякой всячиной трюмо и, отыскав расческу, небрежно провела несколько раз по выкрашенным в цвет вороньего крыла волосам, который, по мнению мамы, совершенно ей не подходил. Имея от природы тёплый каштановый оттенок волос, жёлто-карие глаза, слегка золотистый тон кожи и довольно милую мордашку, в глазах родительницы, Саня разрушала своё природное обаяние. Но Саня мамину критику слушать не желала. Она считала, что тёмный оттенок делает её более уверенной, загадочной, взрослой, и своему идеалу изменять не собиралась.