Вероника Айская - Самка человека, или Конец жары. Роман в стиле импрессионизма

– Уже 11 ночи, я не успею рассказать… А ты умеешь смотреть в глаза, не щурясь? Или у тебя со зрением проблемы?

– Не уходи от темы.

– Я как раз по теме, – она усмехнулась, – по-моему, ты стараешься сузить взгляд на тему, и на жизнь.

– Значит, ты не передумала? – Он присел перед ней, обхватив ее бедра.

– Я так понимаю, разговор должен идти в одном русле и в заданном направлении?

– Но ты же не монахиня?.. А разве ты не хочешь?.. Ну, ты же хочешь, – произнес он уверенно вкрадчиво.

– Ну, допустим. И что? – спорить с очевидным было уже бессмысленно.

– … – Он ответил движением рук.

– Но, – она остановила его руки, – мы ведь не животные, что бы на одном желании спариваться.

– А что? Чем тебе животные хуже? Чем мы их лучше?

– А вот именно, мы – ничем. Они животные и животные. А мы люди – и как животные. Вот и все. И я так не хочу. Слушай! – Вдруг она вспомнила тему! – Ну, объясни мне, неразумной женщине, отказывающейся от шикарного секса с тобой, чего с детьми делать будем? Или у тебя обойма презервативов под подушкой?

– Все нормально, я осторожно.

– Не, не надо мне осторожно. У меня сестра именно так и забеременела. Только там парень больше нее жениться хотел. А с тобой – шутки плохи, уже понятно. Ты в следующий раз, если секса хочешь, так сразу и говори. А не заводи серьезные душеспасительные беседы.

– Так, а ты что, согласилась бы? – чуть было не пожалел он задним умом.

– Я бы сразу отказала, и не трепали бы друг другу нервы. «А может и согласилась бы… Меньше знаешь – лучше спишь», – чуть было не пожалела она.

Он молча поднялся и уселся в свое кресло, так же молча разошлись по постелям. Однако он опять возобновил уговоры словом и делом, когда они уже улеглись спать.

– Слушай, – проговорила она устало. Ее вымотала эта борьба внутри и снаружи, – ведешь себя совсем неприлично и непорядочно. Это же насилие, по сути, психологическая атака. Ты будто предлагаешь мне выбрать, а по факту – все это время не даешь мне права выбора. Психологическое насилие – это тоже насилие, немногим лучше.

– Ты что такое говоришь! Ты что говоришь?! – испугано запричитал он, – я – насильник! Да никогда со мною такого не было! – Он соскочил с дивана, побежал на кресло, возмущенно повторяя, – я – насильник!

Она удивилась скорому и верному эффекту. Вот это да! Мы так зацеплены за приличие! Слово нам не понравилось! Да… и у очень уверенных мужчин есть слабые места.

…«Только теперь не пожалей о своей победе. Одно дело победить, другое – жить дальше… Твоя стойкость нашла решающее слово, когда ты уже готова была сдаться. Но ты его нашла… – Ну, и хорошо. Я его нашла. Значит, так надо»…

Она даже поспала, часа 4. Утром он не касался ее больше, только смотрел. Заходил и не выходил, когда она одевалась. За это время она привыкла уже к его липнущим рукам, и ей явно их не хватало. Она усмехнулась над собой.

– Чего смеешься?

– Да так… Слава Богу, все позади!

– Да-а. Ну, ты меня удивила.

– Ты меня тоже. Мы квиты, – кивнула она примирительно.

Высаживая ее у фонтана в городе, как она попросила, он еще раз сообщил, что удивлен.

– Ну, передумаешь – звони. Номер у тебя есть, – на его лице вновь привычно поселился прищуренный взгляд. Он уезжал по делам в другой город.

Через три часа у неё был второй и последний сеанс на этой неделе.

***

Она вылезла из маршрутки на пересечении трех дорог. Перешла на ведущую в их район. Постукивая каблучками, звонко раздававшимися в сером дне, – 20 метров туда-сюда вдоль трассы, – она вспомнила, как 2 дня назад проезжали здесь с Олегом, и он перекрестился на вот эту церковь. И одной картинкой увидела эти прошедшие 2 дня. И рассмеялась. «А по каким-то соображениям я мужика продинамила. Ну, что ж, я не знаю, собирался ли он быть таким благородным, но ему пришлось». Повернув в очередной раз, она уставилась без цели и мыслей за ограду церкви. По двору ходила монахиня. Женя какое-то время наблюдала за ее перемещениями. Женя не знала, что здесь монастырь – у церкви, совсем недавно восстановленной. «А для кого-то и нет такого выбора: быть или не быть с ним? Вопроса нет, потому что есть один ответ: не быть ни с кем…». Она вдруг увидела себя со стороны: в красной куртке, не свежекупленной, но вполне новой и свежо яркой, в брюках цвета графит и полусапожках на не очень высоких, но изящных каблучках, она стояла через дорогу напротив монахини в черном одеянии и покрывале, и – абсолютно отвлеченно, как просто прохожая смотрела на ту… Женя вдруг осознала это свое постороннее равнодушное любопытство .