Стэйси Левайн - Английский сезон

– Хочу представить вам наших новых учащихся: Коул и Челси Брэдфорды, – мистер Болдуин поправил свои очки на переносице и почесал свою седую щетину.

Он был невысокого роста с пивным животиком. При этом он умел сочетать в себе еще и делового, строго человека. Порой мы его боимся, а порой смеёмся над его нелепостью или его шутками.

Коул поправил свой рюкзак, и они прошли по аудитории, чтобы занять свои места на шестом ряду, идущий параллельно с нашим.

Мистер Болдуин сел на свою кожаное кресло и начал просматривать список группы. Явно кого-то хотел спросить.

– Очень хотелось бы услышать кого-нибудь из Брэдфордов, – попросил он, сложив руки на столе. – Что вы знаете о Генрихе VII?

Сначала было тихо. Я уже хотела в мыслях восторжествовать по тому поводу, что приехали они сюда просто так, потому что этот университет хорошо ценят в Европе.

– Правил с 1509 – 1547 года, – раздался голос Коула.

– Второй монарх из династии Тюдоров, – продолжила Челси.

– Представитель абсолютизма.

– Тайно встречался с принцессой по имени Екатерина Арагонская.

Они чередовали друг друга, рассказывая разные факты из жизни правителя.

Я ошиблась на их счет…

– Кто-нибудь хочет продолжит цепочку фактов? Может, вы, мисс Флеминг? – преподаватель обратился ко мне.

Я быстро метнула взгляд на Челси и Коула, а потом обратно на мистера Болдуина.

– Король Генрих VII был ужасным человеком. Как его можно уважать, если он изменил своей жене, не любил дочь, родившуюся в их браке, – возмущенно ответила я.

– Мисс Флеминг, должен отметить, что вы опираетесь на его личную жизнь, – сказал мистер Болдуин.

– Может, он и изменял Арагонской, зато он усилил королевский абсолютизм, – продолжил Коул.

– Да. Также он известен своим прямым участием в Английской Реформации, что сделало страну протестантской нацией, – ответила я, вспомнив слова пре

Мне так сильно хотелось сорваться со своего места и высказать этому умнику все, что я о нем думаю. Неужели чувство отличника так во мне заиграло?

Мистер Болдуин прочистил свое горло, смирив нас взглядом. Поправил свой темно-бордовый галстук и приступил к теме сегодняшнего занятия.

Коул

– Ты все занятие просмотрел на нее, – с абсолютной точностью сказала Челси.

Мы сложили свои вещи в рюкзак и сумку и вышли из аудитории. Среди этих выряженных клоунов в школьную форму я чувствовал себя неловко, как белая ворона. Нежели Челси, которая и рада быть на людях во всей красе. Чувствую ли я себя комфортно в своей одежде? Определенно да.

Если школьную форму и придумали, то уж точно не для скрытия неравенства. Ты все равно видишь, какой бюджет у семьи студента. Зато в своей одежде ты можешь самоутвердиться.

Выйдя из корпуса, мы вышли на зеленую поляну перед ним и уселись на деревянную скамейку, чтобы переждать перерыв.

– И что ты хотела этим сказать? – наконец ответил я.

– Кристалл это не понравиться, если ты решил приударить за местной девчонкой, – настырно сказала она, перекидывая ногу на ногу.

Она достала из своей сумки зеленую и вонючую матчу и начала пить.

– Мне все равно, что ей понравится, а что нет, – буркнул я, взглянув на нее с поджатыми губами.

Не люблю, когда кто-то меня учит, как правильно поступать.

Челси подалась вперед, и в поле моего зрения попали ее черные крашеные локоны.

– Братец, ты не болен случайно? – осторожно спросила она.

Я резко поднял голову, чем напугал сестру.

– Брось, Челси. Мы здесь на 5 лет заточения. Какая мне теперь разница, что скажет Кристалл. Думаешь, ее когда-нибудь волновали мои чувства или как я себя чувствую? Нет. Ее волнует только статус, который она занимает благодаря моей фамилии.

Она долго смотрела на меня, пытаясь подобрать нужные слова. Но было бы лучше, если бы она посидела молча.

– А как же любовь, Коул? – тихо спросила Челси.

– Не понимаю, о чем ты. С Кристалл очень хорошо в постели и только. А любви, как оказалось не существует.

На поляне через дорогу, подальше от нас, села та сама Флеминг со своими подружками.

Мы с Челси уставились в их сторону. Со стороны это, наверное, выглядело странно и по-идиотски, но почему-то я не мог оторвать свой взгляд от прекрасных золотых волос, от веснушчатого лица, от голубых глаз и от прекрасной белоснежной улыбки. Как будто невидимый магнит тянет в ту сторону.

Кто-нибудь ударьте меня чем-нибудь тяжелым.

– Тогда не понимаю, зачем ты хочешь разбить сердце этой девушке, – жалостно сказала сестра.