Лана Май - Колечко с рубином

Покончив с соленым, она отрезала щедрый кусок шоколадного торта и открыла шампанское. С детства больше всего Марина любила в тортах крем. И сейчас ей не хотелось отказывать себе ни в чем. Отбросив нижний корж, она принялась ковырять вилкой верхушку с кремом.

За все время совместной жизни с Костей она ни разу не чувствовала себя ребенком. Он никогда ее не баловал. Напротив, он был настолько инфантилен и безответственен, что все обязанности легли на хрупкие плечи Марины. Она вела хозяйство, оплачивала счета, готовила и убирала. Костя всего пару раз давал в семейный бюджет какие-то деньги. Все, что он зарабатывал, проходило мимо Марины. Он обещал, что, когда разбогатеет, купит ей шубу и машину, потому что она его «любимая девочка». Но время шло, и Марина перестала верить в эти сказки. Он никогда ничего не дарил ей, потому что дарить цветы он считал варварством, украшения – безвкусицей, сладости – пошлостью. Так они и жили.

Глотнув шампанского, Марина приблизилась к холсту и сдернула с него ткань.

– Ну конечно! – воскликнула она, всплеснув руками. – Кто бы сомневался!

На холсте красовался набросок обнаженной натурщицы: темное каре, пухлые губы, большая грудь и аппетитные бедра. Взгляд Марины тут же упал на смятую постель. На полу, рядом с кроватью, стояли два бокала с недопитым вином. Закрыв лицо руками, как будто кто-то мог увидеть ее слезы, Марина всхлипнула. Затем устало приблизилась к кровати и несколько минут стояла, глядя куда-то в пустоту. Очнувшись после довольно продолжительной паузы, она принялась с остервенением срывать наволочки с подушек. Наконец, забросив постельное белье в стиральную машину, она наполнила бокал шампанским и тут же его осушила.

– У тебя нет сердца, – прошептала она, качая головой. – И нет души…

Марина убрала со стола, а потом нехотя подняла с пола бокалы с остатками вина. Брезгливо поморщившись, она поставила их в раковину, где уже стояли тарелки, брошенные Костей, и, открыв горячую воду, принялась мыть посуду.

Она вспоминала, как они познакомились с Костей и какими были их отношения в самом начале. Марина знала, что он любил ее, ведь до нее он больше ни с кем не жил. Разве это не любовь?

«Любовь? – возразила она самой себе. – Ты обеспечиваешь ему участие в выставках, находишь покупателей на картины. Ты терпишь его любовниц и собутыльников, стираешь, готовишь и содержишь его. Какой дурак отказался бы от всего этого?»

Марина принялась тереть посуду с особым остервенением. Справившись с тарелками, она взяла в руки бокалы с засохшими каплями красного вина. На мгновение задумавшись, она сунула их в полиэтиленовый пакет и со всей силы стукнула об пол. Глухо звякнув, они рассыпались на мелкие осколки. Улыбнувшись впервые за вечер, она отправила пакет в мусорное ведро.

Часы показывали одиннадцать часов вечера. Застелив кровать свежим постельным бельем, Марина улеглась. Ей хотелось плакать, но она сдержалась.

«Слезами тут ничего не изменить, – думала она, слушая размеренный гул стиральной машины. – А вот морщины новые появятся, это точно. У женщины есть только два инструмента власти над мужчиной: красота и мудрость. Одно надо беречь, а второе развивать».

То ли от усталости, то ли от выпитого шампанского, но Марина почти сразу погрузилась в сон. Она проснулась от того, что хлопнула входная дверь. Хлопать дверью – это была одна из многих скверных привычек Кости.

Открыв глаза, она посмотрела в темноту. Пошатываясь, Костя разделся посреди комнаты и, не умываясь, лег в кровать рядом с Мариной.

Некоторое время Марина слушала его дыхание и подбирала слова, которые ей давно хотелось сказать. Шампанское и гнев придали ей смелости.

– Костя, – осторожно, но решительно позвала она. – Нам нужен ребенок.

– Что? – сонно ответил он, повернувшись к Марине. – Что нам нужно?

– Не что, а кто. – Она обиженно засопела. – Нам нужен ребенок.

– Мы, кажется, уже говорили об этом. – Его глаза блеснули в темноте. – Я больше не хочу возвращаться к этой теме. У меня есть приоритеты: мое творчество и моя жизнь. Если хочешь превратиться в наседку, то я тебя не держу. Ты свободна.

Отвернувшись, он накрыл голову одеялом. Марина опасалась, что, настаивая на продолжении разговора, она добьется того, что Костя оденется и уйдет на несколько дней. Она вовсе не хотела экспериментировать. Тем более что это могло привести к окончательному разрыву отношений.

«Я свободна, – подумала Марина и горько усмехнулась. – Какая же это свобода, если я не могу дышать без него? О свободе я могу только мечтать. А сейчас я пленница».