Галина Сафонова-Пирус - Твой образ блистающий

А слезы так и не вылились, а просто затаились. И только ли виной – «Тётка Егориха?»

Она сомневалась… А я – нет, ибо видела, что были бы они отличной парой, если бы… И даже иногда в шутку подталкивала её к Сомину:

– Слушай, а, может он разведется с женой. Ведь не любит её, а значит…

И рассказала ей такой случай:

– Как-то сижу в монтажной, жду, когда Наташа смотает сюжеты на бобину и вдруг слышу: «Есть хочу. – Вошел Сомин, потирая руки, и добавил: – Вот сейчас приду домой и как приготовлю себе что-нибудь вкусненькое!» Удивилась: «Что, сами готовите?» А он… и с такой злостью: «А кто ж? Моя сволочь…» При чужих-то людях и так… о жене! Ну и сказала ему это, а он: «А как о ней? Вчера шорты сыну сам штопал… да и носки никогда ему не зашьет, „Новые купи“! – передразнил. – А-а, все с женами так живут». И махнув рукой, вышел.

Рассказала это Беле, и услышала: «Может, он плохо живёт с женой… – И с грустью посмотрела на меня: – Но о чем ты говоришь? Разве может быть между нами что-то, кроме… Во-первых, я старше его, а во-вторых, еще – и дети. Ну, зачем я ему… такая? Так что никаких „значит“ быть не может.» И после этого разговора я не говорила ей ничего подобного, – в таких делах советы неуместны, – но видела, чувствовала, что в моей подруге день ото дня что-то меняется и словно глубинно начинает в ней звучать тонкая струна.

«Сегодня, на монтаже говорю ему:

– Вы не написали подходящей реплики, чтобы я смогла вставить в сюжет кошек, зачем тогда их снимали?

Он:

– Вставьте под эту фразу: «Даже человек без фантазии может себе представить, что делается здесь в затяжные дожди».

Я:

– Под это – плохо. Причем здесь кошки? Лучше – сюда.

И опять спорим… Наконец он, тихо:

– Бет, о какой ерунде… мы… (Взглянул-то как! И впрямь…)

Потом уходит торговать сосисками, которые привезла член профкома Сергеева, а я остаюсь монтировать. Нет! Всё сегодня нелепо, всё не клеится! Но через какое-то время приходит:

– Смонтировали?

– Нет. И больше не буду. (Лис, не могу сегодня!)

– Но Бет, всех не оплачешь. – (Лис, дорогой мой Лис, да не о том я!) – Я из командировки автобусом ехал, рядом мужик сел с семилетним мальчиком, а тот по дороге р-раз!.. и умер. (Нет, не понял.)

И всё же улыбнулась:

– Лис, Вы – это Вы, а я… – и отвернулась. И вышла. Но возвратилась: – А сюжет я смонтирую завтра, так что не волнуйтесь. (Жаль, что не понял). – Постоял. Попробовал пошутить. – Да не надо, – отмахнулась.

…Сегодня привел на запись передачи сына:

– Может быть, – наклонился к нему и показал на пульт, – Белла Эмильевна разрешит тебе кнопочки понажимать? – взглянул почти робко.

А у меня как раз голова болит, болит!.. никого бы не видеть, не слышать! И даже его. Но снова поднимается на пульт:

– Вот фотографии архивные… показать бы в эфире.

– Хорошо, покажу. Передайте ассистенту.

Уходит, а я разрешаю Саше «понажимать кнопочки»:

– Смотри во-он на тот монитор, там сейчас твой папа появится.

И нажимает кнопочки… аккуратненький, красивый мальчик, его сын.»

Сложная ситуация складывалась у Белы, – двое детей, а тут появляется талантливый и симпатичный журналист, в котором она видела… а, может, только хотела видеть то, чего в своё время недоставало в муже. Да, было в моей подруге такое же, что и во мне, – неугасающее желание высматривать в тех, кто оказывался рядом, лучики света, которые, проникая в душу, помогали бы отыскивать то, что приподнимало над буднями жизни.

«Вчера на троллейбусной остановке Лис подошел ко мне, а лицо… Лицо его светилось тем светом, который… Но, вопреки этому сиянию (Испугалась?) сказала скучно:

– Давайте сделаем «Прямой провод» и впрямь прямым. (Нашла, о чем заговорить!) И пусть начальники сами принимают вопросы.

– Нет, не захотят, я их знаю. (Бет, не надо сейчас о начальниках!)

Но подошла «четверка», вошли, сели, а я опять:

– Ну, тогда в холле поставим параллельный телефон, чтобы зритель видел: ассистенты вопросы принимают в прямом эфире. (Зачем ерунду несу?)

– Нет, зрителю всё равно, прямой ли эфир, кривой…

И говорит уже так громко, что женщины, сидящие впереди, оглядываются, а я:

– Не думайте так о зрителях, – сказала тихо, подавая пример, но он все так же:

– Зрителю просто надо слышать ответ на свой вопрос.

– Не кричите, Лев Ильич, а то уже весь троллейбус нас слушает.

А он – всё так же:

– Да и начальники… Им бы лишь отметиться в «Прямом проводе».

И встал, чтоб выходить, взглянул с упрёком: