Л. Д. Йемстори - Дом гардений

– Мешает?

– Не-а, – расслабился Эйден и откинул голову. – Слушайте, а я могу позвонить?

– Когда выспитесь – да, – коротко ответила Ливенделл и поправила одеяло. – Пожалуйста, отдохните. Утро ещё не наступило.

***

Сквозь зашторенные окна пробирались лучи дневного солнца. О прошедшем ливне напоминала сырость на стекле и лужи на крышах домов. Эйден, проснувшись уже как минут десять назад, лежал в койке и пялился на настольные часы. Чувствовал он себя ещё хуже, чем ночью, – похоже, обезболивающие выветрились. Зато бинтов и пластырей стало меньше, а руки с ногами наконец-то полностью под контролем.

Воспоминания потихоньку вставали на места после сотрясения мозга. Канерберг – небольшой, но богатый на развлечения город – на время стал для Эйдена пунктом передышки, когда ему захотелось вернуться на родину после приключений в Херсониссосе. Он и подумать не мог, что именно здесь столкнётся с неприятностями, а не в чужой Европе. Поход в бар за расслаблением под музыку, с бокалом кофейного ликёра, обернулся стычкой и больницей.

Что ж, видимо, об этом и говорила его сестра, провожая из дома перед отправкой в аэропорт, напомнив, что всё ещё не одобряет празднование дня рождения в незнакомой стране, тем более в одиночку. Наверняка, думал Эйден, она скажет что-то вроде: «Я же предупреждала», – и зачитает нотацию, когда узнает, что стряслось. И, возможно, воспитательного процесса можно было бы избежать, если бы кошелёк остался при нём – по-быстрому улететь куда-нибудь на юг да залечь на дно моря, подставив кончик носа под палящее солнце, а по возвращении забыть Канерберг как страшный сон. Но, судя по вещам, сложенным в углу палаты, кроме одежды и забытых на барной стойке паспорта и телефона, ничего не осталось.

Дверь приоткрылась, и Эйден перевёл взгляд на высунувшуюся голову уже знакомой медсестры. Ливенделл, убедившись, что пациенту больше не требуются внутривенные препараты, убрала все трубки, кроме датчика от кардиомонитора.

– Что, я почти здоров? – удивился Эйден, освободившись от медицинских пут.

– Переломов нет, и даже органы в порядке, – ответила девушка, делая пометки в карте пациента. – Придется подождать, пока отёк на лице не спадёт.

– Страшно выглядит?

– Скорее, опасно. После двух сильных ударов по голове.

– Н-да, они меня подкараулили… – выдохнул Эйден. – Так, а мне вставать можно?

Ливенделл помогла ему подняться на ноги. «Что-то меня штормит» – буркнул он, удерживая равновесие. Но в целом не тошнило, голова не кружилась, а это уже радовало – и захотелось поскорее выписаться.

– Я попрошу принести обед, – и Ливенделл покинула палату.

Эйден, шурша тапочками, доковылял до телефона и вернулся с ним на койку. Первым делом он напечатал заявление на блокировку дебетовой карты – денег там прилично, и ему хотелось верить, что сбережения не успели попасть в руки грабителей. Затем его палец завис над кнопкой вызова сестры. «А что ещё делать? Хотя и беспокоить её не хочется, но идти-то мне некуда…» – размышлял Эйден, потирая ушибленную руку. Его отвлёк молоденький парень, принёсший поднос с едой. «Видно, волонтёр» – подумал Эйден, глядя вслед мальчишке. А потом он, ощутив, как желудок свело от вида «обеда», разочарованно черпнул рис с овощами, мечтая снова оказаться в Римини и заказать пасту и стаканчик вермута.

Но из-за внезапно настигнувшего аппетита Эйден смёл всё с подноса и с довольным вздохом откинулся на подушку. Покачивая ногой в такт напеваемой мелодии, он таращился в потолок и в напряжении держал телефон, то ли надеясь, что кто-то вместо него сделает звонок, то ли просто выжидал, когда гордыня перестанет его терзать.

– Ах, ну что за сопли, – взвыл Эйден и театрально шлёпнул себя по лбу. Его ноги оказались на кровати и стали елозить по одеялу. Сам он ворочался, и синяки отзывались натяжной болью. Русые волосы, грязные от крови, спутались. Метания прервали гости – Ливенделл, не скрывавшая презрительного взгляда, и хмурый мужчина в полицейской форме.

– Я не хочу, чтобы вы беспокоили моего пациента. Ему нужен отдых, – её рассерженный тон даже Эйдена заставил вжаться в спинку кровати.

– Я на пять минут, Шейла, – отмахнувшись, офицер сел напротив столика с подносом. Эйден узнал его голос – именно он разговаривал с Ливенделл ночью.

– Вы кто?

Мужчина сжал ручку и блокнот. Вблизи ничего примечательного во внешности не нашлось, разве что взгляд под чёрными нависшими бровями казался застывшим, просачивающимся сквозь.