Лейла Аттар - Пятьдесят три письма моему любимому

– Куда? – Я подумала о ней, запертой в этой крошечной квартире, смотрящей на пустое место, где стоял ее стеклянный шкафчик.

– Шейда, она умерла. Врачи сказали, ее сердце больше не выдержало. Что они понимают? – Хафиз рассмеялся. Это был горький звук, похожий на стон. – Это все я. Это я подвел ее.

– Не казни себя, – сказала я.

Напротив, через улицу, менялись огни светофора. Красный, желтый, зеленый – все они отбрасывали на наши лица странный отсвет. Улицы были пусты, а они продолжали гореть, меняясь по заданной схеме.

– Когда будут похороны? – спросила я после бесконечно долгой паузы.

– Педар не хочет видеть нас там.

– Это твоя мать. Он не может тебе помешать.

– Может, так и лучше. Если я его увижу, я его убью.

– Хафиз… – Я протянула к нему руку, но он отшатнулся.

– В тот день, когда мы встретились, я хотел только, чтобы Ма от меня отстала. Я думал, скажу: «Вот. Я ее увидел. Она мне не нравится». Я и раньше так делал. Я не мог сказать ей, что я искалечен, что никакая девушка этого не заслуживает. – Он все крутил в руках стеклянную солонку.

– Но ты мне понравилась, – сказал он. – Ты была милая. И невинная. Я подумал, если пробуду какое-то время рядом с тобой, то стану… менее грязным. И вот я поднял тебя на пьедестал, как те фигурки, что так любила Ма. Я хотел, чтобы ты оставалась чистой, чтобы была в безопасности. А вместо этого затащил в грязь и тебя. Я подвел тебя, Шейда, так же, как сегодня подвел Ма.

Я смотрела, как он опустил голову на стол. Он тонул, захлебывался, позволяя волнам вины и стыда захлестнуть его. Картина на стене ресторана, изображавшая Посейдона, словно дразнила меня. Я видела на ней Пашу Моради, восставшего из глубин, собирающегося пронзить Хафиза своим трезубцем.

Нет.

Он забрал мальчика. Но мужчину он не получит.

Я обняла Хафиза. Я стала баюкать его. Убрала с его лица прядь волос. Я собрала расплывающиеся куски и сложила их воедино. Когда он наконец взглянул на меня, я поцеловала его. Когда он отвернулся, я поцеловала его. Я сцеловала с него слои въевшейся скорби, чтобы он вновь почувствовал себя чистым. Я отдала ему все, чего хотела бы для себя. Любовь, и нежность, и желание принадлежать. И постепенно он повернулся ко мне в темноте и прижался лбом к моему.

Я стянула с плеч лямки своей ночной сорочки и заставила его поглядеть на меня. Моя кожа светилась красным, желтым, зеленым. Я взяла его руку и прижала к своей мягкой, теплой плоти. Он ахнул и наконец позволил себе дышать.

– Шейда… – Он обхватил меня и приподнял.

Мы занимались любовью, вцепляясь друг в друга из чистого эгоизма. Ему нужно было спрятаться от боли, а я так хотела быть желанной. Мы были связаны большим, чем наши золотые обручи. За нами охотился один и тот же хищник, и я знала: когда Хафиз, беря меня, прикрыл мое лицо, так будет всегда.

10 ноября 1995 года

Я достала алое пальто, которое Хафиз купил мне той первой зимой. Оно уже немного обтрепалось, но все равно напоминало мне о горячей пицце и юных мечтах.

Я повезла детей в общественный центр. Заин начал вместо плавания заниматься игрой на гитаре.

– Ненавижу! – говорил он про уроки плавания для начинающих.

– Но это важное, полезное умение. Надо научиться плавать.

– На будущий год. Ну пожа-а-алуйста? – и сделал щенячьи глаза. Мы поддались и купили ему гитару.

Наполненные его музыкой, уроками рисования Наташи и моими показами домов, выходные всегда проходили бурно. Оставив детей на занятиях, я поехала за покупками.

– Пожалуйста, с вас 84,56.

Я протянула кассирше карточку.

– Шейда?

Я взглянула на нее внимательнее.

– Марджана? – Бывшая жена Хуссейна. Когда-то моя невестка.

Она вернула мне карточку. Казалось, ей было неловко.

– Я только начала тут работать.

– Как твои дела?

– Хорошо. – Она взглянула на очередь за моей спиной. – А как Мааман?

– Нормально, – ответила я.

Человек, стоящий за мной, довольно громко кашлянул.

– Рада была тебя увидеть. – Я забрала свои пакеты.

– И я.

Я вышла из магазина, думая о ней.

Марджана – девушка, чью судьбу я, возможно, украла.

В Тегеране наши отцы были деловыми партнерами. Они планировали отправить меня и Марджану за границу. Каждый день они откладывали деньги на наши билеты. Когда денег набралось на один билет, на радостях был устроен большой пикник. Там собрались обе наши семьи.

Мы ели, играли в разные игры, а потом настал момент решать, кто из нас полетит.