Анастасия Колмогорова - Ангел для ОМОНовца

– Твою мать, Илюха! Ты на мне опыты свои ставишь что ли?

Приятель улыбнулся, прикидываясь невинной овечкой.

– Да не шуми ты так. Всё ж нормально. Через полчаса пройдёт. Я над этим «N-13» только работаю, а проверить не на ком.

С особой осторожностью провёл рукой по волосам и сел, чувствуя лёгкое головокружение и тошноту.

– Девушка. Мне помогла девушка. Она тут?

На меня посмотрели как на придурка. Ясно. Никто ничего им не рассказал толком. Но это даже лучше. Я знал Захарова. Тут же побежит проверять её.

– Мама. Надо позвонить маме.

– Позвонили, предупредили, – отчитался Илья, проверяя мои глаза с фонариком. – Ты был с друзьями на охоте. Выехали спонтанно, а за городом связь не ловила, вот через нас и попросил передать. Не ссы, пилот. Найдём твою пилотку.

И сам же хохотнул над своей шуткой. Дал же Бог родственничков.

Восстановление организма прошло моментально. Уже через час я был как огурчик, хотя фантомные боли всё же присутствовали – разум не так просто переубедить в таком быстром исцелении. Купив в ларьке перекус и растворимый кофе, отправился в тот район, где по идеи она меня и нашла. Я был обязан её отблагодарить и извиниться за своих бойцов, но патрулирование во дворе не дало результатов. Я поднял списки жильцов, поспрашивал во дворах бабулек, сверкая своей ксивой, которая не имела никакого отношения к нужным «органам», но и это результатов не дало. Люди как будто даже и представить не могли, что где-то тут живёт альбинос.

Я часто вспоминал её образ, когда она нашла меня в той подворотне. Белое пальто, белые волны волос. Такая красивая. Семь дней я потратил на поиски. Мне даже казалось, что я вижу её где-то в толпе, но либо не догонял, либо это были совершенно не те люди. Мне казалось, я схожу с ума в поисках призрака. Всё стало таким незначительным и маловажным, что я уже не обращал внимания ни на что вокруг. Даже на собственную мать, которой с каждым днём становилось только хуже. Пиком стали новости с того самого митинга, где в красках показали, как меня отрезают от основной группы и наносят удары ножом. Мама упала с повышенным давлением и болями в сердце прямо на кухне.

Уже в больнице получил неутешительный вердикт, что требуется пересадка сердца, и к моей одержимости присоединилось чувство вины перед матерью.

– Это вот такая у тебя была охота, сын?! – отчитывала меня мать на больничной койке. Врачи настояли на её госпитализации перед операцией, которую я устроил в Турции, и это только выводило женщину из себя. Она у меня мировая. И коня на скаку остановит, и им же горящую избу потушит. – Был бы жив твой отец, он бы тебе надавал за такую «охоту»! Ты о дочери подумал?! У меня сердце, а если я не переживу операции?

– Мама! – возмутился я на её слова.

– Не мамкай мне тут, зараза! Девочки нужна мать! Тебе жена! Ищи, ирод проклятый!

– Мааам! – уже обречённо протянул.

– Значит так. Пока я буду лежать в больнице, отправишься помогать Саше с её делами.

– У меня у самого работы по горло, чтобы ещё и с Сашечкой твоей возиться! – возмутился я.

Об Орловой Александре я был не особо хорошего мнения. Трудоголик до мозга костей. Я не видел её в глаза и, слава богу, не знаком лично, но то, как они с моей матерью спелись и отдавали свои жизни работе, меня выводило из себя. Надежде Николаевне сорок пять лет, а она по командировкам и сделкам ездит.

– У неё есть муж, в конце концов! Вот пусть он и помогает!

– Не спорь со мной! – прикрикнула и тут же смягчилась. – Война окончена, Вадим. Пора бы тебе о жизни вспомнить. Марине нужен живой отец, а не надгробная плита. Работа у Саши поможет тебе определиться с направлением в личном бизнесе. Ты же не глупый у меня, сы́на. Не нужен тебе этот «ОМОН»!

Я помнил. Я отлично помнил и о жизни, и о смерти. Только что делать, когда заставляешь себя эту жизнь жить только ради матери и дочери. Говорят, в двадцать пять лет молодость только начинается. Что нужно отрываться по полной в клубах и трахать всё что движется, а что не движется – двигать и трахать. Но от этого быстро устаёшь. Да, сперва я погрузился в отрыв с головой, но одинаковые лица, позы, ноги, руки, губы… Всё это чужое, не родное, лишнее. К этому быстро пропадает вкус. Секс становится блеклым, тупым телодвижением.

После долгих споров с матерью, всё же согласился. Не навсегда же это. Только пока Орлова не найдёт временную замену матери, потому что та даже не собирается бросать свою работу. Уже на следующее утро я вёл свою машину к зданию с офисами «Уютный Дом», сверяясь со списком дел, что дала мне мама. Первым пунктом стояло, что надо заехать в кафе и забрать оттуда каждодневный заказ с кофе для начальницы и помощницы. Затем подготовить документы и отнести Орловой на подпись. Ничего пыльного в этом не было, мама занималась денежной волокитой и документацией, пока начальница моталась в другие города и на фабрики, и наоборот. Радовало то, что я редко буду её видеть.