Анастасия Колмогорова - Ангел для ОМОНовца

Когда же я показал ей записи, она обвинила меня в контроле над её личной жизнью и подала на развод с требованием алиментов. Я платил исправно и даже больше, чем нужно, но однажды приехал проведать дочь не в назначенный день и увидел, как эта тварь лупит двухлетнего ребёнка по голове и обвиняет Маринку в разрушенной жизни. Видите ли, она мешает ей водить в дом хахалей. Я забрал дочь и хитростью лишил Свету прав, а потом и вовсе выбил запрет на приближение. К бывшей жене у меня остались лишь искренняя ненависть и презрение. Мать не должна быть такой.

Попытался подняться с земли, но только закашлялся, сплевывая на белый снег кровь. Вот же ш… Лёгкое подбито что ли? И позвонить не могу – телефон оставил в «Тигре», а рацию забрали ушлёпки. Перевернулся с огромным трудом на спину, усмехнулся и снова закашлялся. Вот блин. Отделали как щенка. Пофигу сколько их, надо было стоять до конца, но чёт впервые в жизни растерялся. Не привык ещё работать против гражданских. Это на войне можно шмалять во всё, что движется, потому что от этого зависит твоя собственная жизнь, а тут от тебя зависят жизни этих заблудших душ, ведь они не только нам вредят, но и себе. Что бы там не думали, но в толпе могут скрываться полные отморозки, которые похищают и насилуют глупых девчонок, рискнувших хапнуть адреналина, чтобы потом вспомнить об этом в старости. Даже здоровые мужики бесследно пропадали на подобных восстаниях, и никто их уже не может найти.

– Эй! Ты живой?!

Открыл глаза и уставился на прекраснейшее создание на этой планете. Девушка. Вся такая белая. Кажется, она альбинос, так же как и Бакс Бани. Белые волосы, ресницы, брови, даже губы белые, но с красными пятнышками по серединке. Настоящий ангел с кудрями. И взгляд такой – напугано-хмурый.

– Ты кто?

Она усмехается моему вопросу и начинает расстёгивать мой бронник.

– Ангел-хранитель, дурень. Куда тебя отвезти?

– В…

Куда? Понятия не имею, а сознание всё-таки отключается.

Мне казалось, что всё тело горит и состоит из сплошной боли. Голова отказывалась думать и воспринимать реальность, делить её с галлюцинациями. Перед глазами мелькали сотни картинок. В одних я был в прошлом, в других видел Ангела. Она то склонялась надо мной, прощупывая лоб и делая уколы, то переодевалась, думая, что я в отключке, и я сам так считал. Она была красива. Светло-серые глаза с более тёмным ореолом, аккуратный подбородок, высокие скулы и длинные вьющиеся волосы. А фигура просто потрясла своей стройностью, хоть и видел со спины.

Своё полноценное очухивание воспринял день на четвёртый по внутреннему календарю, но не факт. Огляделся вокруг, и обнаружил себя в её спальни. Стильная, современная, в серых тонах, но без признаков жизни, только самый минимум. Ни фотографий, ни мелких предметов интерьера. Кровать, две тумбы по бокам, шкаф-купе, комод. Всё. Даже люстра под потолком была сферической шишкой. Лишь на окнах красивая серая тюль с вышивкой из опадающих листьев более тёмного цвета.

Попытался встать, но рёбра прострелила боль. Сломаны. И явна ни одна кость. Вся грудь и правая рука плотно перебинтованы, скрывая повреждения. Оценить своё состояние было тоже трудно. Во мне, наверное, была лошадиная доза обезболивающего, потому что пальцы на руках онемели. Решив, что нужно поговорить со спасительницей и хотя бы поблагодарить, попытался снова встать и почти получилось, но тут услышал грохот и громоподобный рык своего друга:

– Всем лежать, блять! Рожей в пол, сука! Работает «ОМОН»!

Раздался короткий визг и лепет какого-то мужика, и я обматерил всё на свете. Видать Мишка решил, что я в заложниках или ещё что, поэтому собрал отряд и кинулся меня спасать. Собрав всю волю в кулак поднялся и двинулся к закрытой двери. Голова кружится. Ног не чувствую.

– Чёрный! Где Чёрный, сучка, говори!

Бляяя, щас он её до инфаркта доведёт своим ором. Кое-как дополз и повернул ручку. Картина маслом. Восемь бойцов скрутили на полу какого-то доктора и моего Ангела, которая пытается вырваться, но хватка на затылке не дает это сделать. Шипит, огрызается, матерится. Какая она классная. Горячая такая. Дерзкая.

– Мих. Стой.

Трудно говорить, но внимание я привлёк. Все восемь рыл смотрят на меня и оценивают ситуацию.

– Она помогла.

Это всё, на что меня хватило. Последнее, что я слышал, это отборный мат моего друга.

Очнулся на следующий день. Рядом стояли Грешник и Пёс и внимательно следили за моими движениями, которые были каким-то странными. Я попытался поднять руку, но она настолько резко оказалась возле моего лица, что я сам себе разбил нос, который тут же восстановился.