Мари Князева - Моя! или ничья

– Да, – буркнул он, не глядя на меня.

– И… как результаты?

– Тебе-то что? – он нахмурился, но всё равно не поднял глаз.

– Я же староста, – напомнила я, оправдываясь, хотя это вообще никак не оправдывало мою настойчивость.

– Всё норм. Что-то ещё?

Он наконец одарил меня взглядом. Взгляд был полон холодного гнева и ещё чего-то такого кипящего…

– С… тобой всё в порядке? – пробормотала я еле слышно.

Гаршин ничего не ответил, только скептически приподнял бровь и тут же вернулся к своему занятию – тыканью в телефон. А я почувствовала себя просто ужасно. Отвергнутой. Ненужной. Вопреки всем разумным рассуждениям, отчаянно хотелось заплакать.

Четвёртой парой была физ-ра. Как назло. Почему назло? Да потому что… сейчас объясню.

Наша преподша, как всегда, повела девчонок бегать кросс, прямо по заснеженному стадиону, а парней милостиво отправили в тренажёрку. Их, видимо, беречь надо, а нас не жалко (что странно, так как женского пола на физфаке кот наплакал). Мне-то ничего, я привычная: мой батюшка, инженер советской закалки, приучал меня к этому с детства, – а вот однокурсницы принялись жаловаться и ныть, что холодно, и горло дерёт… в общем, промучив нас пару километров, Татьяна Ивановна махнула рукой и отпустила в зал – "пресс качать". Что в переводе на студенческий означает: полистать ленту в телефоне и почесать языками. Именно этим девчонки и занялись. В раздевалке. Нисколько не смущаясь и даже не пытаясь изобразить послушание.

Но староста-то так не может себя вести! Ей-то надо всё делать правильно и честно! Поэтому она отделяется от своей крошечной стаи и добропорядочно топает в зал. А там… на лавке для жима лежит полуголый Гаршин. Да какое там "полу"? Он вообще на три четверти обнажён, в одних шортах то есть! И воспитанная, скромная, приличная староста в онемении залипает на чёртовы "прелести", красиво бугрящиеся под смуглой влажной кожей. Вот гад, ни стыда, ни совести, ни стеснения! Ну какого… он так разделся?

Я столь долго и ошалело пялилась на Гаршинские ландшафты, что несколько парней заметили меня и даже принялись подхихикивать. Дураки! Можно подумать, они каждый день Ким Кардашьян вживую видят!

Тело у Дани… возмутительно красивое. Возмутительно – потому что нечего таким нахалам такие тела раздавать! Но судьба несправедлива. Широкие плечи, мускулистая грудь, тонкая талия и даже кубики проглядывают… А ноги – длинные и стройные. Волосатые, правда, до безобразия, но мужчинам это позволительно.

И Даня жмёт… какой-то невероятный вес. Что-то около сотни. На минуточку, мой папа, который всю жизнь спортом занимается, не профессионально, конечно, но тем не менее – стаж 30 лет что-то да значит – никогда в жизни больше 70 не жал. А у него и весовая категория другая, Даня намного стройнее.

Интересно, что при этом Гаршин как будто не страдает нарциссизмом, по крайней мере на тему внешности. Одевается просто и не в обтягивающее, хотя фигура позволяет…

Тут как раз двое парней помогают ему уложить штангу на подставку, и мой мучитель резко поднимается, тяжело дыша. И смотрит на меня в упор всё тем же тёмным ледяным взглядом. Мол, чего уставилась?

Мне б развернуться и уйти к девчонкам в раздевалку. Пересидеть, продышать своё смущение и растерянность, успокоиться. Но:

а) я всё ещё не могу забить на указание преподавателя. Ну вот такая правильная – аж самой тошно!

б) мне стыдно покидать поле боя, как какой-то трусихе недоделанной;

и наконец самое позорное, от которого хочется провалиться сквозь землю:

в) я по-прежнему пялюсь на тяжело вздымающиеся Гаршинские грудные мышцы и рельефные плечи. Это ж надо быть таким чёртовым красавчиком! Безобразие просто, катастрофа!

– Ты чего, Кусака? – нарушил наконец молчание Даня, чуть дёрнув уголком рта, будто ухмылялся надо мной. – Дверью ошиблась? Тут дяденьки занимаются, иди погуляй в другом месте.

Я наконец протрезвела, оторвала бессовестный взгляд от его телесных красот и, злобно прищурившись, прошипела:

– Нет, не ошиблась!

Гордо прошествовала к скамье для пресса и принялась делать подъёмы так быстро, как только могла. Зуб даю, лицо у меня всё это время было цвета спелого помидора, а то и свеклы. Я отчётливо чувствовала, что почти все взгляды в помещении обращены на меня. И всё это – мужские взгляды. Но один – особо жгучий.

– Ну ты шустрая, Кусака! – оскалился Гаршин, подойдя ко мне вплотную и одновременно вытираясь небольшим белоснежным полотенцем. – А вот так сможешь?