Эрика Йонг - Я не боюсь летать

«Но женщины всегда серые кардиналы», – сказал мой последний психоаналитик, когда я попыталась объяснить, что чувствую себя бессовестной, ради получения от мужчин желаемого всегда использую женские чары. Наш окончательный разрыв произошел всего за несколько недель до путешествия в Вену. Я все равно никогда не доверяла Колнеру, но тем не менее продолжала его посещать, исходя из допущения, что недоверие – моя проблема.

– Но неужели вы не понимаете, – кричала я с кушетки, – в этом-то все и дело! Женщины используют сексуальную привлекательность, дабы манипулировать мужчинами, они подавляют в себе бешенство, никогда не бывают открытыми и честными…

Но доктор Колнер хотел видеть лишь то, что позволяло смотреть на движение за равные права женщин сквозь призму невроза. Любой протест против традиционного женского поведения непременно трактовался как «фаллический» или «агрессивный». Эти вопросы давно уже стали камнем преткновения, но именно высказывание о «серых кардиналах» наконец-то раскрыло мне глаза на то, как он меня воспринимает.

– Я не верю в то, во что верите вы, – завопила я, – и не уважаю то, во что вы верите, и не уважаю вас за то, что вы в это верите. Если вы делаете такие утверждения о серых кардиналах, то как вы можете понимать что-либо обо мне или о том, против чего я борюсь? Я не хочу жить по тем нормам, по которым живете вы. Я не хочу этой жизни и не понимаю, почему меня должны судить по ее стандартам. И еще я думаю, что вы ни черта не понимаете в женщинах.

– Может, это вы не понимаете, что значит быть женщиной, – возразил он.

– Бог ты мой. Теперь вы еще и прибегаете к самому подлому аргументу. Неужели вы не понимаете, что мужчины всегда определяли женственность как средство держать женщин в подчинении? С какой стати я должна слушать ваши рассуждения о том, что такое быть женщиной? Вы что – женщина? Почему бы мне хоть разик не прислушаться к собственному мнению и к мнению других женщин? Я разговариваю с ними. Они мне рассказывают о себе. И почти все они чувствуют то же, что и я, пусть на этом и не стоит печать Американской ассоциации психоаналитиков «Добропорядочная домохозяйка».

Некоторое время мы пререкались подобным образом, перейдя на крик. Я презирала себя за то, что сыпала всякими идиотскими лозунгами из политической брошюрки, и за то, что вынуждена защищать крайне упрощенные, простодушные точки зрения. Я понимала, что упускаю тонкости. Я знала, есть и другие психоаналитики – например, мой немецкий психоаналитик, – которые вовсе не придерживаются таких женоненавистнических взглядов. Но еще я ненавидела Колнера за его узколобость, за то, что попусту трачу с ним мое время и мои деньги, выслушивая подлакированные клише касательно места женщин в обществе. Кому это нужно? То же самое можно получить и из печенья-гаданья. К тому же печенье не стоит сорок долларов за пятьдесят минут.

– Если вы и в самом деле так думаете обо мне, то я не понимаю, почему бы вам сейчас же не встать и не уйти! – выкрикнул Колнер. – Почему вы продолжаете приходить и выслушивать от меня все это говно?

Вот вам типичный Колнер. Когда он чувствует, что ему нечем крыть, то начинает хамить и употребляет непристойную лексику, желая показать, какой он крутой.

– Обычный комплекс маленького мужчины, – пробормотала я.

– Это еще что значит?

– Да так, ничего.

– Нет уж вы скажите. Я хочу выслушать. Не бойтесь меня оскорбить.

– Ах, какой большой, отважный психоаналитик. Я просто подумала, доктор Колнер, у вас, как это называется в психоаналитической литературе, «комплекс маленького мужчины». Вы становитесь дерзким и начинаете использовать бранные слова, когда вам кто-нибудь говорит, что вы вовсе не Господь Всемогущий. Я знаю, вам, наверное, нелегко мириться с ростом всего в пять футов четыре дюйма… Предлагаю вам обратиться к психоаналитику, и он облегчит ваши терзания.

– Брань на вороту не виснет, – огрызнулся Колнер. Он опустился на уровень школьника начальных классов, хотя и полагал, что сказал нечто очень остроумное.

– Слушайте, ну почему вы считаете возможным осчастливливать меня вашими банальностями, а я должна быть вам благодарна за вашу несравненную мудрость и даже платить за нее? Но если я делаю то же самое по отношению к вам, на что имею законное право, поскольку немало денежек перекочевали из моего кармана в ваш, то вы приходите в ярость и говорите со мной как какой-нибудь злобный мальчишка.

– Я просто сказал: если вы так чувствуете, то должны оставить эти сеансы. Уйти. Удалиться. Хлопнуть дверью. Послать меня к черту.