Любовь Попова - Ты мне не сестра

Сдавливаю широко разведенные бедра. Ставлю синяки, уже дурея от возбуждения и острого желания просто натянуть на себя эту узкую дырку. Единственную дырку, ощущения от которой выжжены в памяти, как клеймо.

Еще пару мгновений и плоть под языком начинает пульсировать, а я еле успеваю собирать влагу губам. Смазка уже стекает вниз, а Лана выгибается в мостик, головой упираясь в спинку. Сотрясается от мощных спазмов оргазма.

И я зверею от того, как дергается Лана, как бьет руками диван, как мотает головой, как глаза источают слезы.

В башке пусто, в пояснице пожар. Звон ширинки, как решающий удар в гонг.

Вот и все, Лана.

Нет больше брата и сестры. Чужих людей. Да и людей больше нет. Остаются животные инстинкты, и я даже не пытаюсь им противиться. Впервые за три года чувствую, как делаю что-то по-настоящему правильное.

Впервые за три года испытываю, как эйфория свободы растекается адреналином по венам.

И приставляю башню нетерпеливого ствола к розовым, раскрытым складкам и буквально врываюсь, как вдавливаю педаль байка в пол.

Резко и до конца.

И в глазах тут же мечутся искры, и тут же выгибаюсь, как от удара током.

– Бля, пи*дец, – рычу и чуть поднимаюсь, закидываю дрожащие ноги себе на плечи и всаживаю глубже. – Моя!

Сплошной, нескончаемый кайф патокой по венам, горячим глинтвейном по стенкам горла. И горько, и сладко.

И мы соединяемся в одной точке, бьемся влажными телами, пошлым шлепком создаем грешный контакт.

Словно снова мы на дороге. И только ветер нам в лицо. Одни. Одни в целом мире.

И я медленно увожу бедра назад, растягиваю удовольствие, ощущая членом каждую блядскую шереховатость стенок влагалища. Буквально сжимаю челюсть от волны экстаза, готовой меня утопить.

Но я еще держусь на поверхности. Еще пока дышу. Но вот я снова врезаюсь в тугое нутро, в пучину нирваны и ставлю руки по обе стороны головы.

– На меня смотри, – сипло выговариваю и, стоит ей открыть глаза, врываюсь в губы, ровно в том момент, когда снова член таранит киску. Целую голодно, жадно, словно наказывая за столь долгое отсутствие рядом. Имитирую языком половой акт. Да еще на такой скорости, как центрифуга.

И туго так, как в перчатке.

Охренная киска.

Идеально обтягивает со всех сторон, принимает член, обволакивает тугим кольцом.

У нее никого не было.

Никого, блять, не было.

Писечка такая же узенькая и тугая, как в наш последний трах, а шок на ее лице от ощущения растяжения только подтверждает мои мысли.

И это радует.

Зверь внутри меня эгоистично ревет от счастья. Потому что пусть даже брат, пусть так нельзя, но ее тело не готово подчиняться никому другому.

Только мне.

Рваный толчок до самой матки, и я снова вытаскиваю член. И снова всаживаю со всей дури, так, что две симпатичные сиськи

трясутся, а губы закусаны в кровь.

– Ты бы знала… – выдыхаю и толкаюсь все чаще в Лану. – Знала бы ты, как я этого ждал. Каждую проклятую минуту дерьмовых трех лет. В клетке условностей и мести за нас с тобой. Но теперь я свободен. Теперь я тебя не отпущу, теперь я сполна получу все…

Слышишь, все!

Все, что так требует мое сердце и тело.

Теперь я получил еще одно подтверждение, что Андронов хуевое трепло.

Тело немеет. Экстаз давит на башку. Член внутри, как в печке.

– Лана, – выдыхаю сдавлено, вбивая ее в диван. И сисечки уже в руках. Сжимаю, соски оттягиваю и насаживаю узкое влагалище на себя все чаще, все быстрее.

Остервенело врываюсь в долгожданные глубины, не даю себе расслабиться и жду, жду, когда кончишь ты. Жду, когда воздуха в легких не останется, и придется просто захлебываться стонами, криками, мычанием. Убираю руки на плечи. Накрываю острый сосок и слышу вскрик. Так остро. Так грязно. Я в тебе, и тебе хочется больше…

– Тебе ведь хочется, чтобы я дал тебе кончить? – рычу, толкаясь особенно глубоко. Лана натягивается струной в миг, до боли стягивает член тугим узлом. Мычит в кляп, выплевывает и тут же получает мой язык.

Ты впиваешься непослушными руками, портя и без того растрепанную прическу. Моя зараза.

Шлепки тел друг о друга в сочетании со стонами – лучшая музыка, что могла придумать природа. Естественные. Прекрасные. Такие грубые толчки. Лана принимает все, рычит тигрицей и сама, сама начинает подмахивать бедрами.

– Еще, Макс, еще…

И я быком на родео трахаю ее. Шлепаю яйцами об задницу со всей дури, чувствуя, как брызгает обильная смазка, заполняя вкусовые рецепторы Проходясь лезвием страсти по нервным клеткам.