Виктория Волкова - Шиворот-навыворот

– Что ты говоришь?! Лиля… – осекся Иван. Она сказала ему, что это дача подружки, и он сразу понял, что там она бывала не один раз, свободно доставала из шкафов скатерть и тарелки, а потом и простыни.

– Посмотри лучше вниз.

Там внизу, на Большом проспекте, около Лили, все еще стоявшей посередине дороги, затормозила вишневая «семерка», из нее выскочил большой крепкий парень в черной кожаной куртке. Светлые волосы сразу же намокли от дождя и паклей свешивались на лоб. Он, отбросив их назад, кинулся к девушке.

– Это Пахом, – радостно указал Ивану Мищеренко.

Она уткнулась ему в плечо, продолжая рыдать. Они стояли на двойной сплошной. Затормозили несколько машин. На тротуаре стали собираться прохожие. Иван видел, как Пахом что-то крикнул в машину. И тотчас же выскочил маленький приземистый парень из породы «шестерок». Открыл заднюю дверцу, помог усадить девушку.

– Теперь убедился?! – торжествующе осведомился Мищеренко у расстроенного Ивана.

– В чем? – тупо глядя на него, буркнул Иван.

– В том! – разозлился Игорь Петрович. И принялся объяснять, как маленькому: – Виктор Пахомов не так уж добр, чтобы подбирать на дороге рыдающих одноклассниц. А вот женщину своего лучшего друга он, конечно, в беде не бросит. А может, еще и сам с нею…

– Что ты говоришь, Игорь? С ума сошел?!

– Это ты, дурак, жизни не знаешь. Иногда такие случаи бывают, что даже подумать мерзко, не то что б представить!

Иван уставился на него ошалелыми глазами.

– Благодари бога и меня за одно, что вовремя все узнал, – гордо сказал Мещеренко и снисходительно глянул на Ивана. – Ну, пошли обедать, а то теща обижаться будет.

Они подъехали к незнакомому дому. Но Лиля, обессилев от слез, мало что соображала. Витя, бережно поддерживая ее за плечи, будто она больная, повел в подъезд. В доме сталинской постройки наверх вела широкая лестница с большими пролетами, и этот путь показался Лиле вечностью. Маленький верткий парень поднялся быстрее и уже звонил в незнакомую квартиру. Куда они ее привезли? Лиля недоуменно уставилась на Пахомова не в силах что-либо сказать.

– Не бойся, – успокоил тот. – Заходи, будь как дома.

В глубине просторной и светлой квартиры слышались веселые голоса, пахло жареной картошкой. Рядом в комнате работал телевизор, рассказывая про будни хлеборобов. Пахом заглянул туда и позвал:

– Герт, поди сюда.

И тотчас же в коридор вышел Иштван. Лиля в ярости подскочила к нему, стала бить кулаками по плечам и кричать.

Он, ни слова не говоря, затащил ее в комнату, взглядом велев выйти полуголой девице, сидевшей на диване. Лиля лупила его, а он не сопротивлялся.

– Что ты такое наговорил Мищеренко? – кричала она. – Зачем ты это сделал?

Потом она выдохлась, и он усадил ее на диван, принес воды.

– Теперь рассказывай, что случилось? – поинтересовался спокойно.

Он слушал внимательно, лишь иногда хмурился. Не перебивал и не укорял.

– Я глупый идиот, я виноват перед тобой, Лиля! – Иштван в сердцах стукнул кулаком по спинке дивана. – Но кто ж знал, что они родственники! А в чем, собственно, проблема? Пройдет время, и твой Ваня одумается и вернется к тебе, если любит. А если нет, то и на фиг нужен. Нас что, застукали в одной постели? Это же одни слова, пустые обвинения! Потерпи немного, если любит – вернется!

Но, он, казалось, не понимал всей сложности ситуации. А она не могла ему все объяснить.

– Ты ничего не понимаешь, он теперь не женится на мне! – выкрикнула Лиля.

– Ничего, потом женится обязательно, – ласково сказал Иштван и погладил ее по голове, как маленькую.

– Потом будет потом. А сейчас – то он не женится! – упрямо сказала Лиля.

– Я не понимаю, тебе что, обязательно сейчас выйти за него замуж? – сильно удивился Иштван.

В комнату заглянула Лена.

– Герт, все готово, идите за стол!

– Пошли обедать, – как-то обреченно бросил Иштван и, взяв Лилю за руку, повел на кухню.

На столе в огромной сковороде дымилась жареная картошка, поверх которой лежали куски мяса, а в салатнике – винегрет. В старые рюмки из простого стекла Пахом уже наливал водку.

Иштван сел во главе стола, усадив Лилю по правую руку.

– Мне нельзя, – автоматически сказала она, закрыла свою рюмку рукой.

Иштван посмотрел на нее внимательно, пораженный догадкой.

– Ты что, беременна?! – прошипел он.

– Да, черт возьми! – окрысилась она. На глаза снова навернулись слезы.

– Вот козел, – злобно пробормотал Иштван. – Ладно, ешь, потом разберемся!