Рейчел Хокинс - Жена наверху

– Ты не понимаешь, – настаивает Бланш. И вот теперь женщина за соседним столиком смотрит на них, слегка приподняв брови. – Теперь ты богата, Беа. И не просто, типа, обеспечена, как многие другие люди, ты не преуспевающий адвокат или врач. Ты на пути к тому, чтобы получить Все Чертовы Деньги Мира, и твой парень это знает.

– И поэтому он заинтересовался мной, так? – Беа чувствует, как ее лицо пылает, хотя все остальное тело остается холодным. – Потому что я богата. Что, кстати, тоже тебя бесит. Очевидно, тебе больше нравилось со мной дружить, когда я была каким-то… каким-то дурацким объектом благотворительности для тебя.

Бланш в ответ усмехается и откидывается назад с такой силой, что стенка кабинки дребезжит.

– Ладно, как скажешь. Я просто переживаю за тебя и хотела напомнить, что нельзя так сильно привязываться к первому встречному, но, судя по твоей реакции, вижу, что зря сотрясаю воздух.

Беа уже дрожит, кусок не лезет ей в горло, она отодвигает тарелку и берет стакан. Лед растаял, «маргарита» стала соленой, кислой и слишком крепкой, но Беа все равно допивает коктейль.

– Я просто хочу, чтобы ты была осторожней, – говорит Бланш, и выражение ее лица смягчается. – Ты его почти не знаешь. Сколько вы вместе? Месяц?

– Три месяца, – отвечает Беа. – И я знаю все, что необходимо. Я знаю, что он любит меня, и я знаю, что люблю его.

– Точно. Потому что ничего, кроме любви, безусловно, не имеет значения. – Бланш морщится.

– Я понимаю, что у тебя сейчас с Триппом не все гладко…

– Дело не в «гладкости», – возражает Бланш, изобразив пальцами в воздухе кавычки. – Просто брак – это гораздо больший труд, чем ты думаешь. – Затем она качает головой и кладет вилку. – Но, с другой стороны, он сексуален, а ты богата, так что, возможно, вам обоим будет легче. Возможно, в этом и есть секрет.

Гнев покидает Беа так быстро, словно кто-то переключил тумблер.

Бланш ревнует ее. Вот в чем все дело. Ревнует к деньгам, к ее успеху, а теперь еще и к мужчине. Беа и представить себе не могла, что Бланш когда-нибудь захочет чего-то, как у нее, а теперь та хочет всего. Поэтому Беа, испытав облегчение, нежно берет Бланш за руку.

– Мы можем заключить перемирие? – тихо спрашивает она. – Потому что получится очень неловко, если моя подружка невесты не будет со мной разговаривать.

Бланш фыркает, но через минуту пожимает руку Беа в ответ.

Я и не подозревала, что простыни в действительности могут пахнуть мягкостью, но простыни Эдди пахнут ею. Каждое утро, проснувшись в этой большой кровати с мягкой обивкой, я подношу простыни к носу и вдыхаю их запах, удивляясь, как же мне так чертовски повезло.

Прошло две недели с тех пор, как я более или менее переехала к Эдди. Уже две недели я наслаждаюсь мягким постельным бельем, а днем валяюсь на роскошном диване в гостиной и смотрю дурацкие реалити-шоу по огромному телевизору.

Никогда отсюда не уйду.

Я медленно вылезаю из кровати, зарывшись пальцами ног в роскошный ковер, словно созданный для этого. Спальня шикарна во всех отношениях – темное дерево, глубокий синий цвет, редкие всполохи серого. Нейтрально. По-мужски. Я догадываюсь, что это одна из комнат, где Эдди избавился от стиля Беа; раньше, держу пари, эта спальня была оформлена в таких же повторяющихся ярких оттенках, как и весь дом: цвет морской волны, шафранно-желтый, насыщенная фуксия. Но сейчас хозяин комнаты – Эдди. А теперь и я.

Когда я вхожу в кухню, Эдди уже стоит там, одетый для поездки на работу. Он улыбается мне, чашка кофе дымится в его руке.

– С добрым утром. – Он подает чашку мне.

В первое утро моего пробуждения здесь Эдди приготовил для меня черный кофе без сахара, как и в день нашего знакомства. Я смущенно призналась, что на самом деле не очень люблю черный кофе, и теперь в моем распоряжении есть дорогой вспениватель молока и всевозможные недешевые ароматизированные сиропы. Сегодня из чашки пахнет корицей, и я полной грудью вдыхаю аромат, прежде чем сделать глоток.

– Даже не знаю, как тебе в этом признаться, но я сплю с тобой только ради кофе, – говорю я, и Эдди подмигивает мне.

– Мое умение готовить отличный кофе – действительно единственная лучшая черта во мне.

– Думаю, у тебя есть и еще парочка неплохих черт, – отвечаю я. Эдди смотрит на меня, вскинув брови.

– Всего парочка?

Большим и указательным пальцами я показываю ничтожный промежуток, и смех Эдди согревает меня почти так же, как кофе. Он мне нравится, это невозможно отрицать. Дело не только в доме или деньгах, хотя я очень заинтересована в таких вещах, это уж точно. Но быть в отношениях с Эдди… хорошо. И ему нравлюсь я. Не только мой вымышленный образ, но и то настоящее, что я ему в себе открыла. Думаю, я хочу открыться ему по-настоящему еще больше, а такого желания у меня уже давно ни с кем не возникало.