Рейчел Хокинс - Жена наверху

Остается лишь одно.

Отвернувшись, я верчу бокал в руках. За огромными стеклянными дверями ничего не видно, в них лишь отражаемся я и Эдди, прислонившийся к мраморной стойке, отделяющей гостиную от кухни. – Это был чудеснейший вечер. – Я стараюсь придать своему голосу нужную нотку тоски. – Я и правда буду скучать по этому месту.

Притвориться грустной нетрудно – сама мысль о том, чтобы уйти, заставляет мое сердце сжиматься. Это еще одно странное чувство, к которому я не привыкла, – желание где-нибудь осесть. Вызвано ли оно тем, что я устала убегать, или какой-то другой причиной? Почему именно здесь? Почему именно сейчас? Не знаю, но уверена, что это место, этот дом, этот район дарят мне такое ощущение безопасности, какого я никогда не испытывала прежде.

В отражении я вижу, как Эдди хмурится.

– Что ты имеешь в виду?

Повернувшись к нему, я пожимаю плечами.

– Просто не знаю, сколько еще смогу оставаться в Бирмингеме, – отвечаю я. – Я не хочу вечно выгуливать собак, а мой сосед – просто кошмар. Я просматривала программы аспирантуры на Западе, и… – Я делаю паузу, прикидывая, не пожать ли еще раз плечами, но вместо этого останавливаю выбор на грустном вздохе.

– А как же мы? – спрашивает Эдди, и я изо всех сил стараюсь скрыть улыбку.

Я бросаю на него взгляд исподлобья.

– Эдди, – говорю я. – Нам было очень хорошо вместе, но… я имею в виду, нельзя сказать, что у нас есть будущее, верно? Рано или поздно тебе захочется другую женщину, более… изысканную. – Я делаю взмах свободной рукой. – Утонченную. Более красивую.

А потом я глубоко вздыхаю.

– Я даже не была полностью откровенна с тобой о своем прошлом… о своей прежней жизни.

Застыв, Эдди смотрит на меня в ожидании продолжения.

– Хорошо, – мягко и терпеливо произносит он. – Хочешь начать прямо сейчас?

Я киваю, а затем вступаю в одну из самых рискованных авантюр в своей жизни – говорю Эдди правду.

– С трех лет и до совершеннолетия я находилась под опекой государства. Отец, о котором я упоминала на днях… он не был мне родным, только приемным, к тому же не очень хорошим. Я даже не знаю своих настоящих родителей, лишь имена, и то на бумаге. У меня не осталось никаких воспоминаний о них. Я не знаю, кто я на самом деле. Действительно ли ты хочешь быть в отношениях с такой женщиной? С безродной?

Поставив стакан на стойку, Эдди в несколько шагов подходит ко мне.

– Да, – тихо отвечает он и кладет руки на мои обнаженные плечи. Прикосновение пронзает меня током до самых кончиков пальцев ног, и, невольно закусив нижнюю губу, я вижу, что Эдди замечает это.

– Спасибо, что открылась мне, Джейн. Теперь, когда я знаю о тебе это, представляю все, через что ты, должно быть, прошла… – Сделав паузу, Эдди пытается поймать мой взгляд, и в его глазах столько сочувствия и доброты, что у меня слегка подкашиваются ноги. – После этого я не хочу тебя меньше. Я хочу тебя еще больше, – заканчивает он, и это самая приятная вещь, которую мне когда-либо говорили.

– Эдди, – начинаю я, но его хватка становится крепче.

– Нет, – возражает он. – Если бы мне хотелось Эмили Кларк или Кэмпбелл Рид, я был бы с ними. Я с тобой, потому что хочу тебя, Джейн.

Склонив голову, Эдди легко касается моих губ своими. Легкий укус, его зубы захватывают мою губу, и на меня накатывает такая волна желания, что я вздрагиваю.

– Моя Джейн, – произносит Эдди тихим и хрипловатым голосом, и я с трудом могу сглотнуть. Больше никакого притворства, никакой иллюзии.

– Я не твоя, – с усилием выдавливаю я. – Я свободна, как чертова птица.

Мои слова заставляют Эдди улыбнуться, и, когда он целует меня снова, я тоже кусаю его за губу в ответ.

Я не уйду сегодня домой, и мы оба это знаем.

Я больше никогда не уйду.

Даже не знаю, для кого я пишу все это. Для себя, наверное. Хочу перенести все на бумагу, пока события еще свежи в моей памяти. Я не могу позволить себе надеяться, что кто-то найдет мои записи. Сейчас слишком больно надеяться на что-то, но, возможно, если я запишу все черным по белому, то увижу в происходящем какой-то смысл и тогда смогу не сойти с ума.

Прошлой ночью я впервые осознала, как легко здравомыслие может ускользнуть сквозь пальцы.

Вместе с прочими вещами Эдди оставил мне книгу, дешевую книжку в мягкой обложке, которая валялась у меня еще со студенческих времен, и я нашла ручку, затерявшуюся в глубине ящика прикроватного столика, который мы перенесли сюда всего несколько месяцев назад. Есть что-то особенно странное в этом занятии, в написании моей собственной истории поверх слов, которые я читала и перечитывала, когда была моложе, но так еще труднее писать правду.