Джина Шэй - Свои чужие

– Уже подготовил? – я поднимаю брови, глядя на Варламова. – И когда ты успел, если контракт я подписала позавчера?

– Работу я начал раньше, – на губах Димы расползается очередная усмешка. – Илья Вячеславович просил сделать ему синопсис до того, как решил вопрос – делать ли тебе предложение. Как посмотрел синопсис, сказал начинать работу уже над сценарием, чтобы не терять зря время.

– До моего согласия? – удивленно спрашиваю я.

Нет, я бы не отказалась. Не от работы с Кирсановым. Я не отказалась, даже уже наткнувшись на Варламова, но все равно это немножко странно. Я думала, сценарии разрабатываются ну… Месяц-два. Подгоняются, обрабатываются, уточняются. А еще там как-то мудрено рассчитывается метраж фильма и его протяженность, тоже в зависимости от сценария. Поэтому я удивилась на две недели, назначенные Кирсановым. Но если был готов черновик – ничего удивительного.

– Слушай, я работаю с Ильей не первый год, – раздраженно огрызается Дима. – Он сказал мне выполнить задание – я выполняю. И не лезу в его творческий процесс.

– Неужели ты это умеешь? – не удерживаюсь я от выпада.

– Представь себе, – утомленно откликается мой бывший муж. – Поль, мы будем работать или нет?

– Будем, Дмитрий Денисович, разумеется, – прохладно откликаюсь я, напоминая про формальности.

– Тогда прошу, – Дима хлопает ладонями по спинке своего рабочего кресла. – Ты смотришь мой файл, делаешь правки, комментируешь. Я потом обработаю твои замечания и сделаю чистовой вариант. Ясно?

– Предельно.

Мне непривычно оказываться на Димином рабочем месте, и уж точно – сидеть там, где обычно сидит он. Это обычное кожаное компьютерное кресло, местами с протертостями, видно, что в нем действительно часто работают. В какой-то момент я чуть замираю, скользя пальцами по подлокотнику, думаю о том, сколько часов Дима проводит вот в этом кресле. На самом деле, я же им до сих пор слегка восхищалась, потому что он не перегорел, он работал по выбранной специальности, делал карьеру, что творческому человеку сделать не просто.

И вот размышляю я об этом всем, а потом до меня доходит, что вообще-то Варламов стоит за моей спиной. Опирается на спинку. И у меня по спине из-за его близости бегут мурашки.

– Ты же можешь отойти? – тихо спрашиваю я, поворачиваясь к Диме. – Я не могу так работать.

Раньше могла. Гораздо раньше. Еще до того, как он начал докапываться до меня. Раньше он мог даже опустить подбородок мне на плечо и почитать, что я там пишу. Я не скрывала, не стеснялась, тогда он еще только почесывал мою самооценку.

И я вижу по его глазам, что он тоже это помнит. Но это было раньше.

Сейчас… Сейчас я не могла. Что-то во мне бурно протестовало против такой интимности.

–Хорошо. Без проблем, – ровно произносит Варламов и шагает в сторону дивана. – Тогда комментируй вслух, хорошо? Я буду обдумывать замечания.

– Ага, – я тихонько выдыхаю от этого облегчения, к которому почему-то прилагается легкое разочарование. Придвигаюсь к столу, опускаю кисти рядом с клавиатурой.

Ну-с, поработаем…

Первый мой “рабочий день” с Варламовым проходит так, будто мы, как два сапера, подошли с разных сторон минного поля и теперь делаем по ма-а-аленькому шажочку друг к дружке, бдительно тыкая перед собой миноискателем. Мне нужно терпеть, мне нужно быть бдительной – потому что если Варламов включит-таки своего мудака, то это же мне придется решать, как выкручиваться из конфликта с ним. Это мне думать о том, как бы сдать его Кирсанову так, чтобы господин-режиссер если что встал на мою сторону.

Впрочем, то ли Варламов толком не понимает, чего хочет, то ли он сам еще не в курсе был, как вывести меня из себя. Отвык же, за пять лет-то, забыл, как это делается, болезный.

Ведет Дима себя почти спокойно. Почти – это значит, что он практически не лезет в бутылку, и практически все предложенные мной правки обсуждает в режиме нормального диалога, лишь только пару раз сорвался и включил ехидство, но быстро сам опомнился. Потому что одна высокомерная дрянь на его выпендреж замолкала, откидывала в кресле и уставлялась на Димочку с видом: “Как давно я не была в террариуме и не слушала пение змей”.

Да, эта дрянь – я. Не стыдно.

С самых первых дней, приходя в телецентр, я с пару минут стою в холле у стойки гардеробной и гляжу на людей. Потом еще минут пять занимаюсь тем же самым в коридоре у автомата по продаже кофе, и только после этого решаюсь шагнуть в кабинет к Варламову. В первые дни было ощущение, будто в пасть тигру голову засовываю, ей богу. Сейчас это ощущение уже сгладилось, но от привычки постоять и посмотреть на людей я так и не отказалась.