Джина Шэй - Свои чужие

– Эль, чтобы меня вернуть, – я сделала еще один глоток кофейной нефти из стаканчика – Варламову нужно врезать мне бейсбольной битой по голове, да так, чтобы я память потеряла. У меня безумно много претензий в его адрес, ты знаешь. Да и ему – ему нужна не я, а девочка, которая будет готовить ему борщ и смотреть в рот. Какой мне борщ, когда я пишу по восемь часов в сутки, гуляю три, сплю еще девять, а оставшееся время – жру и занимаюсь йогой. Когда я выбрала его, отказалась от творчества – я ему надоела. Скучной стала, так он тогда сказал. А сейчас он в мою жизнь просто не влезет. Да и зачем? Его последней девице было года двадцать два, он меняет их раз в два месяца. Скажешь тоже, заинтересую его я. Слишком старая.

Без комментариев. Да – я знаю. И не надо меня спрашивать откуда я знаю, сколько лет последней девушке Варламова. Все вы понимаете, в одном мире соцсетей с вами живем.

– Полли, – Элька укоризненно хмурится, – перестань нести чушь. Какая “старая”? Тебе тридцать лет, а не триста.

– В глазах Варламова – после тридцати женщины мумифицируются и перестают иметь ценность, – насмешливо замечаю я. – Зачем связываться с тридцатилетней? Девочка двадцати двух-двадцати трех лет от роду обеспечит тебя более здоровым потомством, и прочее бла-бла-бла.

По-крайней мере, когда мы расходились – он говорил так.

– Тьфу, – Элька кривится. – Вот серьезно, как ты жила с ним пять лет? Он же чертов шовинист…

– Эль, я была идиотка, – честно откликаюсь я. – Мне казалось – это любовь. А ради неё же не жалко каких-то там жертв. Ну, мелкая же была. Чего ты хочешь от двадцатилетней влюбленной клуши.

Если уж домогаться, мне далеко не казалось. С Димой у меня и была любовь. Такая безумная, что мне хотелось считать её единственной настоящей в мире. Такая бескрайняя, что мне иногда казалось, что я сгорю от чувств, захлестывающих меня с головой. И она была, просто потом закончилась. Но она была, точно была.

Как может реагировать девочка-отличница, если на неё вдруг обратит внимание первый красавчик с параллельного потока? Тот, на которого ты, вросшая в джинсы, еще не знающая слово “маникюр” серая мышь, даже не смотрела, потому что зачем мечтать о том, что заведомо невозможно?

А невозможность вдруг является к тебе, сияет на тебя широченной улыбкой и зовет в кино! Ну, а после кино все та-а-ак быстро завертелось… И вот никогда так не было, но пришел он, и оно взяло и случилось! Первая любовь, первый мужчина, первый муж…

Который должен был стать моим единственным, я об этом мечтала, я вообще не представляла, что все может быть иначе.

Я не училась литературе, я училась журналистике, это потом дошло осознание, что это слегка не мое, Дима же сразу учился на сценариста. Сразу знал, чего хотел от жизни, нужно сказать – этим его качеством я восхищаюсь и до сей поры. Я в свои восемнадцать категорически не могла похвастать особой осознанностью.

Мне нравилось писать тексты – вот тебе и все самоопределение.

И вот – был он, была я, и была какая-то лихорадочная зависимость двух творческих людей, безумно зависящих от мнения друг дружки. Молодой творец – голодный до чужого мнения творец. И мы были такие. Я видела все сценарии Димы, он читал мои эссе и статьи, и мы перлись от крутости друг дружки. Кукушка обожала петуха, петух – кукушку, и это было очень искреннее и безумно сильное чувство.

В какой момент все это вдруг исчезло? В какой момент я поняла, что союз двух творческих людей – это ужасное сочетание, потому что рано или поздно кто-то творить перестает? В нашем тандеме это была я…

Нас оттесняет от аппарата по продаже кофе девочка с загнанным лицом и гулькой на голове. Судя по макияжной кисточке, воткнутой в гульку, и мазкам помады на запястьях – гример. Судя по выражению лица “видала я весь мир в гробу и на белых шпильках” – гример какой-то очень-очень капризной певички.

– Может, Димочке по-прежнему поперек горла твой успех? – задумчиво спрашивает Эля. – Ну, сама подумай. Кто он? Занюханный сценарист? Если бы он не был твоим мужем – я бы и не знала, что он пишет сценарии для центральных каналов. А тебя по всем утюгам передают, ты у нас звезда, Костик тебя очень качественно пиарит, радио, газеты всякие… В прошлом месяце ты вообще в шоу каком-то экспертом выступала.

– В позапрошлом, – я чуть морщу нос, вспоминая три адских дня тех съемок и жуткую аллергию, что полезла у меня на сценический грим. И было шумно, но… Костя говорил, что продажи после моего появления по ящику стали чуточку внушительнее. Месяца через два обещали снова позвать…