Юлия Еленина - Теория несоответствия

Когда я двумя пальцами прикоснулась к его губам, Калинин наконец перехватил мою руку, крепко сжав запястье. Мы смотрели друг другу в глаза, так близко, так старались быть равнодушными. И как будто испытывали друг друга. Кто первый сдастся? Уж точно не я, да и Андрей Григорьевич, судя по всему, не собирался.

Мы молча говорили друг с другом. И понимали, что это игра. Он раскусил меня еще до того, как я приступила к действиям. Он позволил мне зайти настолько далеко… Только зачем?

Я перевела взгляд на его губы и почувствовала, как усилилась хватка на моем запястье. Он меня остановит. Должен. Иначе никак быть не может. Я свое фиаско не признаю. И он должен это понимать. Пусть мы и знакомы около суток, но он же все-таки психолог!

Между нашими лицами остался сантиметр. Я чувствовала его дыхание, пропитанное кофейным запахом, и аромат туалетной воды. И сразу представила себя под лимонным или апельсиновым деревом в Сорренто с чашкой кофе в руке.

Кто кого переиграет? Увы, я начала проигрывать, потому что желание прикоснуться к его губам отдавалось покалыванием в кончиках пальцев и странной тяжестью в груди. Почему раньше такого не было? Я не была никогда помешана на запахах, не чувствовала трепета от предвкушения поцелуя…

А Калинин за все время, которое, казалось, растянулось на часы, даже не пошевелился. Да, ждет, не верит.

Я прикоснулась своими губами к его, совсем легко, едва ощутимо…

И тут Андрей Григорьевич вернул меня с небес на землю:

– И кто кому здесь нравится?

Я резко отстранилась, хоть моя рука до сих находилась в кольце его пальцев, и сказала:

– А вы не больно сопротивлялись.

– Не делай преждевременных выводов. А теперь надо ехать, иначе из-за тебя я опоздаю.

– Вы невыносимы, – бросила я.

– О, а я думал, что мы уже перешли на «ты», после всего того, что между нами было.

Я развернулась в узком коридоре по пути из кухни, и Калинин, не ожидая этого, налетел на меня. Удар локтем о стену был болезненным, но показался ничтожным в сравнении с теми эмоциями, что лавой бурлили внутри.

– Между нами ничего не было и не будет!

– Наконец-то! – усмехнулся Калинин. – До тебя все-таки дошло.

Мне бы развернуться и уйти, но опять какой-то внутренний демон толкал на безумства. Я толкнула Андрея Григорьевича к стене и, приподнявшись на носочках, поцеловала. Нет, не просто поцеловала. Я укусила его за нижнюю губу, и когда он с намерением что-то сказать открыл рот, проникла в него языком, обхватив Калинина за шею.

Клянусь, он этого не ожидал. Растерялся, но только на мгновение. Но и этого мне хватило, чтобы понять: игра окончена.

Калинин перехватил мои руки чуть выше локтей и почти оттолкнул от себя. На месте укуса, ближе к левому уголку, его нижняя губа припухла. А его глаза… Они метали молнии, хоть Андрей Григорьевич и старался казаться спокойным.

– Ты что делаешь, девочка? – тихо спросил он.

Я подняла на него невозмутимый взгляд и ответила:

– Зато я убедилась, что вы не импотент. Ну, почувствовала точно. Может, вам в холодный душ, а то еще студентки неправильно поймут?

А он все так же невозмутим. Даже ответить не пожелал. И почему меня это так задевает?

Что делает эта девчонка? Она как будто провоцирует меня, и мое нежелание поддаваться на провокацию ее еще больше раззадоривает. Я серьезно думал, что не смогу сдержать член в штанах, когда она приближалась ко мне, когда только коснулась губами. Я еще думал, было ли это прикосновение или мне показалось. Но в коридоре… да черт же возьми! Что за напасть? Почему я позволил этому безумию так далеко зайти?

Нельзя… Ни в коем случае…

Я видел, что она пытается что-то доказать. Только кому? И я сам виноват. Седина в бороду – бес в ребро?

Она играла со мной. Я понимал. Не поддавался. Но, признаться, это было приятно. Давно не было подобного…

Она мне нравилась? Да. Своим напором, максимализмом, своей уверенностью. Но мне не нравилось, что она переходила границы.

Мы молча спустились вниз, к подъезду, и я спросил:

– Куда тебя подвезти?

– К вам на лекцию, – пожала она плечами.

– У меня зачет, и тебе там не место.

– Тогда оставьте меня здесь.

И к чему это было? Она думала, что я начну ее уговаривать? Не дождется. Перегнувшись, я открыл дверь, отстегнув ее ремень, и сказал:

– Счастливо.

Карина на меня посмотрела, как будто снова собираясь уколоть, но просто вышла из машины. Так лучше, так правильнее. Я же ей сказал, что позвоню, когда человек Ратомского достанет сведения. Пусть снимет номер в гостинице, подождет…