Юлия Еленина - Теория несоответствия

Твою же мать! Это уже переходит все границы. Не хватало только еще начать дрочить в душе…

Уснул я ненадолго, скорее, просто задремал. А когда повернулся с бока на спину, почувствовал как будто укол в поясницу.

Выбросить к чертям этот диван! Я поднялся, стараясь не кряхтеть как старый пень, и, пошел на кухню. Перебрав там свою аптечку, кстати, для моего возраста там очень мало лекарств, нашел обезболивающее, взял с собой весь блистер и, налив стакан воды, пошел обратно в зал.

Как там говорят? В одну реку дважды не входят?

Только я выключил свет в кухне и, стараясь не шуметь, сделал несколько шагов, как дверь в комнату беззвучно открылась и на меня налетела Карина.

Все произошло настолько быстро и неожиданно, что я не успел сориентироваться, а она и подавно. Где оказалась вода? Конечно, на ней. Правда, в этот раз не на голове, а на груди, и не вся, а только часть.

– Серьезно?! – заорала Карина, пока я искал выключатель.

Свет ослепил ненадолго, а потом мы оценили нанесенный ущерб. Лучше бы я этого не делал. Вода попала на тоненькую майку слева, и теперь грудь Карины просвечивалась так, как будто ткани там и вовсе не было.

– Нечего шляться по ночам, – заметил я.

– Я подумала, – протянула она, рассматривая меня, – что-то случилось. Услышала, что вы ходите.

– Спина болит.

Пора расходиться по комнатам, к чему я и сделал попытку. Стоим полуголые в коридоре и снова вступаем в перепалку. Судя по моему опыту работы с семейными парами, именно такие сцены потом заканчиваются бурным сексом.

О чем я опять думаю?..

Но Карина схватила меня за руку, когда я обошел ее, и сказала:

– Можем поменяться местами, если вам неудобно на диване.

– Думаешь, тебе удобнее там будет?

– Ну… Кровать, в принципе, большая.

Только этого не хватало.

– А ты всех мужчин, с которыми знакома меньше суток, тащишь в постель в первую же ночь?

Карина снова надулась воздушным шариком. Я не смог удержаться от улыбки, а эта девочка, подойдя ко мне, ткнула пальцем в грудь, сказав:

– Хватит стебаться надо мной.

Ее горячий палец на моей голой груди немного смущал. Это было неправильно и… довольно провокационно. Я перехватил ее запястье и, отведя руку в сторону, сказал:

– Иди спать.

Мы смотрели друг на друга, казалось, целую вечность. Потом Карина высвободила свою руку и погасила свет. Я нашел ладонью стену, чтобы сориентироваться во внезапно наступившей темноте, но видел ее светлые волосы и одежду. Кстати, а где мои таблетки? Кажется, упали на пол.

– Включи свет, – попросил я. – Сам потом разберусь.

– Андрей Григорьевич, – взяла Карина меня за руку. – Не заставляйте меня чувствовать себя виноватой.

Я даже не успел ничего возразить, как она потянула меня за собой в комнату. Здесь было светлее. Уличный фонарь и почти полная луна освещали комнату, создавая какие-то странные оттенки. Я никогда не замечал, наверное, потому, что не открывал шторы.

Блядь, и я, взрослый мужик, иду за этой девочкой, не сопротивляясь. Пора взять себя в руки.

– Карина, хватит.

– Вы действительно невыносимо упертый и занудный, – усмехнулась она. – Ложитесь и не выдумывайте. Мне вас жалко, – добавила с ноткой язвительности.

Она невыносима. Только подумаешь, что ею движет человеколюбие, как нате вам. Получите, Андрей Григорьевич, новую порцию сарказма. И нет бы пропустить это мимо ушей, не реагировать, но веду себя с ней как пацан.

Так и сейчас. Поставив злополучный стакан на тумбочку, я взял Карину за локоть и, проводив до двери, сказал:

– Твоя доброта не знает границ, – а потом просто выставил ее в коридор, добавив: – Спокойной ночи.

Сама предложила, пусть теперь мучается на неудобном диване. Поступок не мужской, но уж больно странно она на меня действует.

Устроившись на кровати, я еще немного прислушивался к звукам из зала, а потом, забыв про спину, уснул.

Открыл глаза я без будильника. Даже не стоит смотреть на часы, я и так знал, что сейчас шесть утра. Поднявшись, вышел из комнаты и заглянул через приоткрытую дверь в зал. А она находчивая.

Карина, наверное, устав сражаться с диваном, соорудила себе подобие матраса из одеяла на полу, а простыней укрылась. Сейчас она лежала на животе, руки под щекой, одна нога чуть согнута. Вот когда эта девочка спит, она мне кажется вполне милой.

– Андрей Григорьевич, вы долго на меня пялиться будете? – спросила она, повернув голову в мою сторону и приоткрыв один глаз.

Ну вот и все, весь милый образ развалился, стоило ей открыть рот.