Владимир Сонин - Алина

Ты сидишь как раз напротив него. Смотришь ему в глаза, будто задавая вопрос: «Ну что, хочешь меня?» Он смотрит на тебя, и по его взгляду ты понимаешь, что стоит только руку протянуть – и он твой. Андрей, Андрей…

Официант приносит бутылку шампанского и бокалы. Открывает, разливает. Вы чокаетесь, говорите хором: «С днем рождения!», кричите: «Ура!!!» – и выпиваете. Шампанское ударяет в голову, ты обводишь сидящих за столом взглядом, немного задерживаешь его на Андрее и говоришь:

– А давайте сегодня напьемся!

– Ого!

– Алина!

– Андрей, наливай еще!

– Ну, Ирина, за тебя…

– Принесите нам еще одну бутылку…

Потом вы едете в клуб. Это не было запланировано, но в кафе много пили, и всем вдруг захотелось продолжения праздника.

В клубе совсем другое дело: громкая музыка, интимное освещение, энергия разгоряченных тел. Вы идете к стойке и заказываете текилу, шесть рюмок. Вас шестеро. Те двое, которые должны были прийти позже, так и не пришли. Что-то у них случилось. Впрочем, ни именинницу, ни остальных это не особенно расстроило. Ты бросаешь взгляд на Андрея, он смотрит на тебя, уже не стесняясь. Наташа этого не замечает. Она явно уже слишком пьяна. Выпиваете текилу и идете танцевать.

На танцполе жарко. Ты красива и знаешь это. Ты смотришь на Андрея, он на тебя. Ты понимаешь, что пора. Дальше откладывать нельзя. Ты хочешь его. Но скорее не потому, что он действительно так хорош (хотя Андрей, не отнять, выглядит мужественным и сильным), а потому что – азарт. Так нагло, прямо при всех, увести парня у знакомой – пускай и не подруги, но просто знакомой, – особое желание, прихоть, забава. Тем более что выбор исключительно за ним: уйдет он с тобой – значит, подруга ему и не нужна вовсе, а ты даже услугу окажешь. Ну и, в конце концов, хочется мужика. Сильно хочется, и именно так, порочно, с грязью…

Наташа изрядно напилась. Она как будто что-то ищет, затем долго смотрит в сторону, где туалет, и ты понимаешь, что сейчас она должна ненадолго отойти. Так и есть. Она подходит к Юле, что-то говорит ей на ухо, и они обе уходят. Ты смотришь на Андрея долгим взглядом, затем отворачиваешься и идешь к бару. Бар полукруглой формы, и ты подходишь с той стороны, которая как бы за поворотом, которую не видно с танцпола. Не должно быть видно. Ты понимаешь, что он смотрел тебе вслед и понял, куда ты идешь. Он идет к тебе. Подходит близко.

– Хочешь еще выпить? – говорит он тебе на ухо, так, чтобы ты услышала в окружающем шуме.

– Хочу, – отвечаешь ты, приблизившись вплотную.

Его рука как бы невзначай скользит по твоей талии и не встречает сопротивления: ты не отодвигаешься. Он наклоняет голову, смотрит на тебя. Вы целуетесь.

– Поедем отсюда, – говорит он.

– А как же Наташа? – спрашиваешь ты.

– Пусть остается…

– Ну нельзя же вот так…

– Вот так? – спрашивает он и целует тебя.

– Так… Я поехала. А ты… ты проводи Наташу, или оставь ее здесь, или вообще что хочешь с ней сделай… Только приедь и трахни меня… Ты понял?

Ты знаешь, что сейчас ему нравится приказной тон, – сейчас он очень уместен. Ты прижимаешься к нему и чувствуешь, как он возбужден, и понимаешь, что – приедет. Даже если для этого потребуется убить его Наташу – приедет.

Вы обмениваетесь телефонами, ты даешь ему свой адрес, возвращаешься на танцпол, прощаешься с подругами, отмечаешь, что Наташа еще не вернулась («блюет, наверное»), и уезжаешь…

Дома ты принимаешь душ, наливаешь себе вина, дежурная бутылка которого всегда стоит в холодильнике, понемногу пьешь и переодеваешься. Ты надеваешь черное короткое платьице и туфли на каблуках. Почему-то хочется именно так, в туфлях. Хочется немного красоты в этой обшарпанной съемной квартире. Красоты и грязи.

Ты открываешь дверцу шкафа, подходишь к зеркалу, смотришь на себя. Спрашиваешь:

– Нравится?

И отвечаешь:

– Мне тоже.

Закрываешь дверцу шкафа, садишься на диван. Вино бьет в уже затуманенную алкоголем голову, ты закрываешь глаза и представляешь комнаты роскошных отелей, затем открываешь – и видишь старые обои, еще более отвратительные в желтом свете люстры советского производства. «Грязь и красота». Сама эта мысль возбуждает.

Раздается звонок домофона. Ты допиваешь вино, относишь пустой бокал на кухню, кладешь его в раковину, открываешь дверь.

Он входит и с порога набрасывается на тебя. Твой вид сразил его окончательно. Это ясно. Мимоходом ты думаешь, что если прямо сейчас он не получит свое, то от возбуждения кончит прямо так. Эта мысль забавляет.