Саша Магнолева - Букет из двух нарциссов

Везде висели и стояли фотографии, по которым можно было отследить все вехи отношений Лары и ее мужа. По фото было ясно, что встречаться они начали еще во время учебы в медицинском университете, поженились через несколько лет после выпуска, а вот детей начали заводить только после 30 лет.

Если Лара возвращалась домой раньше, чем я заканчивала уборку, то мы обычно болтали о том о сем. В первую встречу она спросила меня, как мне Америка, и я честно ответила, что я не в особом восторге ни от страны, ни от ее обитателей.

– Американцы глупенькие, правда? – спросила она, и по ее тону было заметно, что она нашла во мне родную душу.

– Да, кругозор у них с игольное ушко. Зато с каким восторгом они реагируют, когда узнают, что на Южном полюсе живут пингвины, а не страусы!

Однако сегодня я так никого из хозяев и не встретила, поэтому сразу после уборки, умывшись и переодевшись, отправилась гулять по городу.

Принстон был прекрасен, и особенно чудесна была территория университета. Снег только подчеркивал величие этих готических зданий, приводивших меня в мистический трепет. Я гуляла по кампусу и завидовала студентам, живущим в таких красивых каменных зданиях с арочными окнами.

Через два часа я замерзла и зашла погреться в магазин для студентов. Чего тут только не было! Самые разнообразные деликатесы, готовая еда на любой вкус, холодильники, чайники, одежда, игрушки, лекарства, не говоря уж о богатом ассортименте канцтоваров. Я сразу вспомнила магазинчик при своей общаге, где можно было купить разве что десяток яиц, туалетную бумагу из вторсырья и колбасу с высоким содержанием манки.

Чуть не прослезившись от этих дефицитных воспоминаний, я решила хоть сейчас себя порадовать чем-то получше манной колбасы, и купила упаковку палочек сыра проволоне, обернутых пармской ветчиной, и равиоли с тремя сортами сыра. Заплатив за все двадцатку, я отправилась к остановке.

Не успела я вдоволь налюбоваться на скульптуру читателя, как подъехал автобус.

– До куда вы, мисс? – спросил водитель, когда я шагнула на подножку.

– Я еду в Юинг, хоть мне этого и не хочется.

В выходные поляки, разодетые в пух и прах, идут в костел. В нашем городке это для них, можно сказать, главное светское мероприятие. Надо отметить, храмов тут больше, чем магазинов, и некоторые даже работают в три смены: по утрам служат мессы для корейских католиков, днем – для мексиканских, а по вечерам – для польских. Если Лас-Вегас – город грехов, то Юинг, похоже, город замаливания грехов.

У русскоязычного населения нашего городка то ли грехов было меньше, чем у поляков, то ли мы просто не рефлексировали по этому поводу, но в выходные ходили не в церковь, а в прачечную, по магазинам и в гости. Примерно такие же планы были у меня и на сегодня, только гости у меня были виртуальными.

В субботу с утра, не завтракая и не умываясь, я устроилась на пустой еще кухне и позвонила родителям. Вся моя семья уже была в сборе по ту сторону экрана.

– Привет, мам! Как неделя прошла? – спросил Сережа неожиданно хриплым голосом.

За пять дней, что я его не видела, он, кажется, еще больше вырос. Так, а это что, усы?! А ведь только в понедельник он расспрашивал, как какает белочка… Мой сын вырос, а я это пропустила.

– В трудах и заботах. Проверяла, понимают ли американские собаки по-русски, стирала туалетную воду с подлинника Пикассо, тратила деньги изобретателя на итальянские деликатесы.

– У тебя такая интересная жизнь, мам!

– И не говори! Сама себе завидую, когда от запаха хлора не задыхаюсь и спину распрямить могу.

Проболтав со мной полчаса о школьных делах и нехотя озвучив, какой подарок ему нужен на 13-летие, сын пошел играть в стрелялки с другом из соседнего подъезда. А я подумала, что с такими усами он скоро начнет ходить по подругам.

– Повезло мне, сын такой взрослый уже, а все ласковый, как теленок, – умиленно сказала я.

– Конечно! Раз в неделю можно быть паинькой перед мамой, которая где-то там далеко живет и подарки обещает. А нам с дедом хамит!

Папа в подтверждение ее слов укоризненно покачал головой.

– Мам, у ребенка переходный возраст, это пройдет.

– Что, как пройдет, так его и заберешь? – съязвил папа.

– Нет, сначала пусть во флоте послужит, – не растерялась я.

В конце концов, я уже одиннадцать лет хочу его забрать, но мама всегда находит причины оставить Сережу при себе.

– И еще я хочу тебе сказать… У Сережи это… постель мокрая по утрам, – пробормотала мама, потупив глаза.