Виталий Радченко: Авессалом-2. Портал. Все, к чему прикасается тьма, хранит ее отпечаток

– Какие слухи? – насторожилась главред.

– Ну, про похищение монахини. В городе шепчутся…

– Чего-о-о-о??? – Людмила Антоновна с неожиданной для ее габаритов скоростью вынырнула из-за стола и, в два прыжка подскочив к Томе, вырвала у нее из рук бумаги. – Где?!

– Тут, в конце, – Тома ткнула пухлым мизинцем в лист и на всякий случай отодвинулась подальше к окну, втянув голову в плечи.

В кабинете повисла тишина. Сжав губы в одну линию, Мелехова жадно впилась взглядом в текст. Зрачки ее лихорадочно метались по строчкам, ноздри хищно раздувались, с шумом вдыхая и выдыхая воздух. Дочитав до конца, она, не глядя на Кирилла, решительно двинулась к выходу из кабинета. Не ожидавший такой реакции, парень уже открыл было рот, собираясь окликнуть главреда, но та остановилась у двери и, плотно захлопнув ее, повернулась.

– Удивительно, – Людмила Антоновна смотрела на парня без злобы, с какой-то беззащитной горечью. – А ведь я недооценивала вас, Ковалев.

– Людмила Антоновна, но…

– Помолчите! – Мелехова медленно прошла к столу и тяжело опустилась в кресло. – Хотя нет, не молчите, ответьте мне всего на один вопрос: кто?

– Что «кто»? – Кирилл, нервно провел руками по джинсам, вытирая вспотевшие ладони.

– Кто вас подговорил это сделать?

– Но я сам… никто меня не подговаривал… Просто мы же не имеем права игнорировать факты…

– Факты? – Мелехова откинулась в кресле и прищурилась. – Так значит, у вас есть факты! И вы строите свое расследования на показаниях некоего гражданина Белко, так?

– Не только, на его показаниях, но…

– А известно ли вам, что семья Михаила Белко, или, как его называют его дружки, Белка, живет по соседству со мной? И что на даче он обретается не только летом, а почти круглый год? И что Белкой его зовут не из-за фамилии, а потому что пьет он практически беспробудно, и жена выставляет его из дому чуть ли не каждый месяц?

– Но он мне показывал то место, там действительно огорожено…

– А вам известно, что место это уже дважды тщательно исследовали криминалисты? – в голосе главреда зазвучал металл. – И что никаких, слышите, никаких следов убийства там обнаружено не было?

– А вам известно, – Мелехова подалась вперед, – что трудница Эвелина Томашевич, именно трудница – не монахиня и даже не послушница, обратите внимание на этот немаловажный факт – действительно исчезла. И вместе с ней исчез некий предмет, принадлежащий монастырю? Что именно пропало – не раскрывается, и меня, поверьте мне на слово, Ковалев, абсолютно не волнует, что там у них пропало. Потому что это – дело монастыря, и потому что в некоторые вопросы ни мне, ни вам, ни кому-то еще совать свой нос не полагается! А если тема похищений вызывает у вас столь нездоровый интерес, к тому же подогретый, насколько мне известно, личными мотивами, то должна напомнить, что пристрастность в журналистике недопустима! – Голос главреда становился все громче и громче, напитанный и усиленный многократным отражением от стен кабинета, внезапно пришедших в движение, – И, несмотря на то, что мне искренне жаль вашего бра-а-ата, его исчезнове-е-е-ение не да-а-ае-е-етвампра-а-а-ававыстраива-а-а-атьту-у-у-утсоверше-е-е-еннофа-а-а-анта-а-а-асти-и-и-иче-е-е-ески-и-и-ы-ы-ы-ете-е-е-ео-о-ори-и! По-о-о-ока-а-а-а-йа-а-агла-а-а-авныйре-е-еда-а-акто-о-о-орэтойга-а-а-азе-е-е-еты, Ко-о-ова-а-а-альо-о-ов, ни-и-и-и-икто-о-о-о-о… – Людмила Ивановна вдруг осеклась. – Кирилл, что с тобой? Опять?! Тома, у него опять началось!!!

Женщины бросились к парню, который стал заваливаться на стуле, закатив глаза.

– Тома, держи ему голову! Что? Нет, не надо врача – у него это бывает. Скоро пройдет. Сбегай за водой.

Синий, желтый, зеленый…

Синий… желтый… зеленый…

Кирилл, не открывая глаз, застыл, откинувшись на жестком стуле, медленно, сантиметр за сантиметром, мысленно восстанавливая контроль над двигательными функциями тела. Синее небо, желтое солнце, зеленое море. Синее небо… желтое солнце… зеленое море… С детства заученная мантра позволяла отрешиться от внешнего мира в эти мучительные минуты. Впрочем, полного отрешения добиться не удавалось никогда.

– Нет, ну не увольнять же его, в самом деле! – голос Мелеховой, уже вполне нормальный, но слегка раздраженный.

– Что ты, Людочка, что ты! Неправильно, не по-человечески это! – суетливо кудахчет Пихта.

– А как быть? Ведь лезет же, даром что убогий.

– Тссс… Что ты, вдруг слышит?

– И что? Пусть слышит! Расследование, слыхала? Где слов нахватались? Ох, сердце что-то колотится…