Ксения Камикато - Правила выживания в коробках

Ожидание угнетало. Я зарылся в социальные сети, чтобы скоротать время. Поразился тому, что люди делают ради мимолетной популярности. Даже прокрутил в мыслях нотацию в адрес того «таланта», который порадовал мир своей никчемной выходкой, и перелистнул на следующий пост.

С рук на грудь, а потом на шею перешла маленькая дрожь и исчезла в области затылка. Меня даже удивило, что я успел проследить эту мурашечную волну. А все из-за того, что я увидел. А увидел я фотографию бывшей невесты с какого-то курорта, и мне жутко захотелось покурить.

Она стала еще красивее. Видимо, кто-то, наконец, полюбил ее так, как ей это было нужно. Ее черные волосы стали чуть длиннее, а золотые глаза радостно распахнулись новой жизни. Я был рад за нее, хотя не понимал, почему больно было только мне и почему меня сжирала вина, будто я и был тем, кто все испортил.

Она уехала воплощать свои мечты, а я остался и попросил подождать, пока я буду готов последовать за ней. Она согласилась и, как я думал, понимала, что я не был материально выстроен, чтобы рвануть следом. Время шло. Она писала, что любит меня, что ждет, считая минуты. А потом заявила, что я опоздал, хотя прошла только половина оговоренного времени. Но я все же опоздал, и тут ничего не исправишь. Возможно, она посчитала, что я очень торопился опоздать, боясь успеть. Или она хотела этого. Сейчас уже не важно. Вот так мы и разошлись в надежде на то, что данные друг другу обещания исполнит кто-то другой.

Я крутил все это в голове в разные стороны, будто пытался разложить свои мысли по цветам, как в кубике Рубика, но тонул в какой-то липкой эмоциональной жиже. Я был настолько пуст, что даже переполнен.

На стоянку въехал черный внедорожник. Из машины вышли двое: босс с небольшой проплешиной и молодой механик с невидимой меткой на лбу: «вечный подчиненный».

Я показал им машину. Это была серийная модель вездеходного тягача белого цвета. Все согласно паспорту транспортного средства, но мужик решил потрясти передо мой короной и заявил, что цвет недостаточно белый. Я со скрипом убедил его в обратном. Потому что, черт побери, белее не бывает.

Потом ему не понравился пробег, он, видимо, думал, что машину ему военным самолетом доставили, а не то, что она перла своим ходом несколько тысяч километров. Короче говоря, я выслушивал его претензии и парировал, пытаясь сохранять спокойствие.

Но терпение мое иссекало. Мы снова закусились за цвет. Мне так захотелось крикнуть: «Это вездеходный тягач, дурик, ты отправишь его в карьер на сезон, максимум два. Какая, к чертям, разница, достаточно ли он белый и белый ли он вообще». Но вместо этого я посмотрел на механика. Он стоял весь бледный от стыда за своего тупого босса, а может быть у него просто крутило кишки, я не знаю. Я предпочел уверить себя, что он на моей стороне, и как-то даже полегчало. С горем пополам, но мы отгрузились. После я вызвал такси и поехал домой.

Я вернулся домой с большим опозданием. Все из-за того, что таксист повез меня через центр города. Мы, разумеется, попали в пробку и я около часа дышал выхлопами автобуса, пока тот не свернул.

Ветер разгулялся. Я ждал, когда с домов начнет срывать крыши. Мне это казалось чем-то волнующим и забавным. Закинув рубашку в стирку, я открыл бутылочку сидра и уставился в окно: один на одном высились многоквартирные муравейники, а где-то там внизу среди редкой зелени куда-то торопились их жители.

В углу комнаты пылилась моя старенькая гитара. Я покосился на нее и потерялся в мыслях. Вспомнил ту, в которую когда-то был безответно влюблен. Она – зеленоглазый огонек, ронявший голову мне на плечи, слушая мои неумелые завывания, сопровождаемые слабой игрой. Она чувствовала меня. Она убедила меня в том, что я чего-то стою. А я, дурак, в это поверил. Но то, что она хотела, я ей дать не мог, потому что она хотела этого от кого-то другого.

Что-то с грохотом слетело с соседней многоэтажки и упало во двор. Я вздрогнул и высунулся в окно. Никого и ничего не было видно. Я прикрыл окно, махнул рукой и завалился на диван, оставив бутылку на подоконнике. Взгляд врезался в потолок, трещины на нем показались мне в тот момент чрезвычайно интересными.

В кармане затрещал телефон – хозяин квартиры попросил оплатить проживание. Я вдруг вспомнил, что с детства постоянно всем что-то должен: должен помогать семье, присматривать за младшими, хорошо учиться, отдать долг родине, у которой я не занимал; должен покупать девушке все, что она попросит, должен быть сильным, уверенным, при деньгах, и так далее. Только мне никто ничего не должен.