Алина Пилипчук - Смертельная Гонка в Большом Яблоке

3) упоминался некий Люк. Просто имя, без фамилии и без описания рода деятельности. На этом отчет оборвался…

Я распечатала собранную информацию, и направилась к кабинету Кевина с надеждой получить разрешение на передачу незавершенного дела отца мне. Летела я к кабинету настолько упорно, что, по-моему, все-таки сбила рассеянно бродящего новичка.

Я была готова вломиться в приоткрытую дверь, но по привычке занесла кулак ,чтобы постучать, как вдруг, серьезные голоса слышные из-за двери сбили меня с толку.

– Пора заканчивать эту глупую олимпиаду, – обреченно выдохнул Кевин, – я не хочу чтобы в моем отделе этим занимались! – раздался удар кулаком по столу.

– Это уже не первый агент, которого я теряю… И тоже один из лучших! Проклятье!

– Я понял, шеф. Я передам ваше распоряжение. Но Элла, младший агент Вагнер, вы же сами знаете её, она скорее всего напридумывала себе всякого, и захочет взяться за дело отца. Очень самоуверенная, как и Эндрю, будет биться до тех пор, пока сама пулю в лоб не получит, – огласил вердикт второй человек.

– Этого не будет, – выкрикнул Кевин, – делай что хочешь, Стив! Нагрузи её работой, но, чтобы у неё и мысли не возникло влезать в это! Собери все сведения по делу агента Вагнера и закрой в сейфе.

– Понял, – спокойно ответил Стив.

Я не верила своим ушам. Как они могли! Лавиной накрыло чувство обиды и предательства, мне ничего не оставалось, как стиснуть зубы и вернуться назад в кабинет.

Стив – теперь уже бывший коллега моего отца, и, как напарники они проработали недолго. Стив МакВей предпочитал находился в офисе, и всегда находил время для моих младших коллег, тем более для семьи. Он не стремился раскрывать самые опасные дела, от которых отдел гудел от восхищения. Наоборот, он предпочитал бороться с более реальными проблемами в обществе. К тому же, он недавно женился.

Агент МакВей всегда был мне приятен, и отношения у нас были хорошие, я его считала чуть ли не родственником. Можно сказать, он был тем веселым дядей, который любил развлекать племяшку. Больше всего мне нравилось тренироваться с ним в зале, так как тренировки больше походили на веселые соревнования.

В тот же день, агент МакВей был повышен на должность главного агента нашего отдела. Ему вручили группу подчиненных состоящую из младших агентов, включая меня. Но никто не стал пока передавать новому начальнику кабинет отца, просторный, с огромными окнами, выделенный когда-то агенту Вагнеру в честь повышения. Кабинет пока оставили ничейным, или моим, а Стиву отыскали другой, достойный его нового знания. Никто не возражал и не высказывался, все создавало впечатление само собой разумеющегося.

Сотрудники нашего отдела ожидали, что я буду не в себе от горя, переживаний, и первые недели две я старалась оправдать эти самые ожидания. Для успешного старта моего личного расследования требовалось время, а так как на мой хвост по-любому сядут – это всего лишь вопрос времени, мне нужно сейчас выиграть то самое время и продвинуться как можно дальше. Коллеги старались обходить меня стороной, видимо, хотели дать мне время погоревать, и, к моему большому облегчению, не поручали мне новых дел. Подруг у меня не было, так что, когда я посещала дамскую комнату, сплетницы вместо утешений – настораживались и старательно пытались отводить любопытные взгляды.

К концу месяца, моё прикрытие дало трещину, начальство заметило интерес к работе и чрезмерную погруженность с моей стороны. Кевин и Стив начали напрягаться. Каждый день в 8 утра я появлялась в бюро, закрывалась в кабинете и выходила только к концу рабочего дня. Тогда-то они и начали подозревать, что я капаю закрытое дело отца, и решили, что надобно загрузить бедняжку работой. На моем столе появилась уже приличная стопка папок, которая никуда не торопилась исчезать. Озадаченные начальники боялись пока давить напрямую, поэтому и решили подключить к делу новичка, приставили ко мне няню – Джонсона. Он должен был следить и докладывать им о всём, что я делаю.

Поначалу, Макс сострадательно ходил за мной по пятам, возобновил свои рассказы о детских воспоминаниях, пытался что-то расспрашивать у меня, но быстро понял, что это бесполезно. Продержался он недолго, через месяц до него наконец-то дошло, что я не просто скорбящая девушка, потерявшая чувство реальности, а страдающий обсессией и самоуправством – агент. Ответственно доложив начальству о состоянии своей подопечной, он получил не очень радужный вердикт – продолжать слежку. Уверенные в том, что я знаю не больше, чем они, начальство терпеливо выжидало когда же я остыну, уткнувшись в тупик. Мол, следи за ней, Джонсон, это просто временно. Тут и отношение младшего агента Джонсона изменилось. Жалость и снисхождение сменились на раздражение и негодование. Понимаешь ли, молодой девчонке спускается с рук безделье (именно так он называл мою самодеятельность), по каким-то странным причинам передается личный кабинет, пока он сидит в маленьком «кубике» с остальными коллегами. Да и еще вместо того, чтобы набираться опыта, работать над интересными делами, он целыми днями напролет должен был нянчиться со мной.