Карина Чумакова: Нью-Йорк. Заповедник небоскребов, или Теория Большого яблока

Во внутреннем оформлении использованы фото из личного архива автора, а также:

Victoria Lipov, Filipe Frazao, elissa1000, littleny / Shutterstock.com

Используется по лицензии от Shutterstock.com;

© Richard Ellis / Alamy / DIOMEDIA,

© Aurora Photos / Alamy / DIOMEDIA,

© Stacy Walsh Rosenstock / Alamy / DIOMEDIA

© Чумакова К., 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

Есть города, которые с первого взгляда внушают если не любовь, то, по крайней мере, однозначную приязнь. Они умеют преподнести себя с лучшей стороны: включить обаяние узких средневековых улочек, очаровать платановыми бульварами, закружить в калейдоскопе мостов и каналов… Нью-Йорк так не умеет.

Для многих первое знакомство с Нью-Йорком – это история обманутых надежд. Порой мне даже кажется, что он нарочно поворачивается к зрителям спиной: обескураженные путешественники с горечью рассказывают, что Таймс-Сквер оказалась грязноватой площадью, наводненной ошалевшими туристами, что Бродвей – не «праздник, который всегда с тобой», а унылая улица с шестиполосным движением, а дорога из аэропорта Кеннеди на Манхэттен… Если честно, я и сама предпочитаю проезжать ее с закрытыми глазами.

Проблема в том, что «анамнез» Нью-Йорка отягощен невероятным количеством стереотипов – кинематографических, литературных, мифологических и социокультурных. Большинство из приезжающих сюда впервые не готовы в реальности увидеть город таким, какой он есть на самом деле. Многим просто хочется расставить галочки в своем личном списке ожиданий. Поездка к статуе Свободы – done, претцел в Центральном парке – съеден, полдня в музее Метрополитан – о’кей, шопинг в Barney’s – а как же без этого. Но этот город не равен сумме наших о нем представлений. При всей его клишированности и культурологической монументальности у Нью-Йорка есть свое неявное очарование: студенческие бары вокруг St. Mark’s Square, ортодоксальное еврейское «гетто» в Вильямсбурге, финансовая мекка Wall Street, парки на месте заброшенных пирсов, трехзвездочные мишленовские рестораны и кебабы с уличных лотков, десятки удивительных, никому не известных музеев… Вместе они и есть настоящий Нью-Йорк – город потрясающей витальности, отказывающийся вписываться в прокрустово ложе шаблонов и представлений.

Что же до меня, то в Нью-Йорк я приехала в июле 2008 года, не подозревая, что останусь здесь почти на шесть лет. Мой муж получил служебное назначение и уехал в Штаты весной, оставив меня не спеша заканчивать свои московские дела, и к моему приезду уже вполне освоился на новом месте. Он встретил меня в JFK, мы сели в машину и за разговорами не заметили, как добрались до города, а так как летом в Нью-Йорке темнеет рано, вскоре я совсем перестала ориентироваться в густых сумерках.

В честь приезда муж пообещал мне сюрприз, поэтому я не удивилась, когда мы остановились на какой-то незнакомой улочке. Выйдя из машины, он взял меня за руку и повел за собой, попросив смотреть строго под ноги и не подглядывать, пока он не скажет «можно». Я, конечно, люблю сюрпризы, но на такой, признаться, не рассчитывала.

Идя по темной улице, я с удивлением заметила, что опустившийся на город вечер не принес ни капли прохлады. На лицо и плечи накатывали волны печного жара, и лишь откуда-то слева ветер доносил обрывки свежего воздуха, которого, впрочем, было недостаточно, чтобы вдохнуть полной грудью. Подошвы туфель пружинили в размякшем асфальте, каждый шаг давался с трудом, но уже через сотню метров тротуар оборвался, уткнувшись в прутья кованой ограды. «Можно!» – скомандовал муж, и я подняла глаза: мы стояли на высокой набережной, зависшей метрах в двадцати над рекой и оттого до странности напоминавшей капитанский мостик. На том берегу сиял Манхэттен.

Небоскребы выступали из густых сумерек сияющими айсбергами, плывя мне навстречу в маслянистых водах Ист-Ривер и грозя неминуемым столкновением; тысячи маленьких огоньков превращали их в зыбкие голограммы самих себя. Реальными казались лишь новогодняя гирлянда Бруклинского моста да темная река, из которой, едва различимые в темноте, торчали остовы заброшенных пирсов.

Не в силах подобрать слов, более подходящих моменту, я, как, наверное, и многие другие до меня, выдавила дежурное «вау!». Нет, я бывала в Нью-Йорке и прежде, и вид манхэттанского скайлайна был мне знаком не только по фотообоям из магазина «Икеа», но в ту минуту я поняла, что все мои предыдущие приезды в Нью-Йорк были не более чем фальстартами. В этот вечер я влюбилась в Нью-Йорк по собственному желанию и, как бы самонадеянно это ни звучало, рассчитывала на взаимность. И она не заставила себя долго ждать.