Амелия Борн - Хочу вернуть жену

Криво усмехнувшись, я вскинула руку, когда Константинов собрался протестовать:

– Больше ни слова на эту тему никогда. У меня ужасно болит голова. Попрощайся с дочерью и уезжай. Я хочу отдохнуть, – произнесла скороговоркой.

Он постоял так немного, глядя на меня, от чего мне стало не по себе. Словно в голове у Ника происходила какая-то борьба, о которой мне оставалось лишь догадываться.

– Я сам решу, говорить на эту тему, или нет, – отчеканил он и, развернувшись, ушел в комнату Сашки.

Кричать что-то в спину бывшему мужу я не стала. Сейчас мне действительно нужно было лишь одно.

Покой.

***

Отчаянно злясь, прежде всего на самого себя, Константинов прошел к дочери. Она смотрела мультик, но когда он появился рядом, вскинула голову и одарила Никиту радостным взглядом. Потом нахмурилась и, понизив голос до шепота, спросила:

– Этот противный Егор уже ушел?

Наверно, если бы Константинов сейчас начал пестовать в дочери эту неприязнь к хахалю Еси, он был бы только в выигрыше. Но так было неправильно. Егор, вроде как, на первый взгляд был нормальным мужиком. Хоть, конечно, ему и хотелось подбить глаз. Особенно чесались кулаки, когда Никита вспоминал, как Есения целовалась с другим.

– Егор ушел, да. И почему он тебе кажется противным? – спросил Константинов, подходя ближе.

– Потому что я мечтаю, чтобы с нами был ты, а не он. Представляешь, мама уже хочет, чтобы мы с этим Егором поехали на карусели! А я ведь так желаю отправиться туда с тобой.

Теперь настала очередь Константинова свести брови на переносице. Он не помнил о том, чтобы Сашка просилась в парк аттракционов. Но если так, то конечно, отвести ее туда должен был он, а не кто-то другой.

– Послушай, Кнопа… В том, что мы с мамой сейчас живем не вместе, как раньше, виновата совсем не она. Но! – добавил он поспешно, когда увидел, что Сашка хочет что-то сказать. – Но я тебе обещаю, что приложу максимум усилий, чтобы это исправить.

Дочь смотрела на него внимательно и так серьезно, хоть сейчас отправляй знатоком в интеллектуальную передачу.

– Обещаешь-обещаешь? – спросила она после недолгого молчания.

– Обещаю-обещаю. Даже клянусь, – торжественно ответил Никита, и Сашка просияла.

Константинов взглянул на экран телевизора, с которого какой-то краб вещал о трудностях жизни. Усмехнулся. Вот уж у кого не было проблем, так у нарисованных персонажей.

– Ладно, малая. Я домой, а ты тут маме помоги, окей? – попросил он.

Дочь доверчиво прижалась к нему и вздохнула.

– Я бы хотела, чтобы ты остался, – шепнула она.

– В другой раз, – чмокнул в макушку Сашу Никита. – И это тоже обещаю.

Он вышел из квартиры через пару минут. Намеренно долго одевался в прихожей, надеясь, что Есения выйдет его проводить. Но, так и не дождавшись жены, крикнул в сторону кухни:

– Закрой дверь, Есь! До встречи.

Она не ответила, и Константинов, тяжело вздохнув, отбыл домой.

– У тебя дурацкое настроение, – констатировала мать Никиты, когда он зашел в квартиру.

– Поняла это по тому, как я шарахаю дверьми? – мрачно уточнил он.

– И по тому, как бросаешь свои ботинки. Что-то случилось?

Константинов молча повесил куртку на крючок и, повернувшись к матери, засунул руки в карманы джинсов. Он размышлял о том, стоит ли заводить беседу о Есении и Егоре и еще сильнее портить этот вечер, или лучше промолчать.

– Я от жены. Она завела себе другого. Это вкратце, – пожав плечами, все же ответил он.

– Ну, это ожидаемо. Еська красивая молодая девчонка. Или ты думал, что она будет одна до старости?

Фыркнув, мать развернулась и отправилась в гостиную, Константинов же, скрипнув зубами, поплелся в ванную. От матери поддержки он не ждал. По крайней мере, не в этом вопросе. Она обожала Есению, называла ее не иначе, как доченькой, и всячески шпыняла Никиту, когда он, по ее мнению, делал что-то не так. Поводы находились регулярно.

Вымыв руки, Никита присел на край ванны и, сцепив пальцы перед собой в замок, уставился на них. Ему нужно было понять кое-что важное. Он сидел и думал о том, почему вдруг все стало настолько… другим. Неужели и впрямь пинок получился исключительно благодаря наличию у Еськи Егора? А если и так – он всё осознал и это главное. Или нет?

Поднявшись, Никита направился к матери. Она жила в другой квартире, но частенько приезжала его проведать. У них в семье было нормальным примчаться друг к другу без приглашения, а мать и вовсе называла своих сына и дочь, а также всех мало-мальски близких родственников не иначе как кланом.