Джули Кэплин - Уютная кондитерская в Париже

– Да? – Она приоткрыла дверь на два-три дюйма, давая понять, что сейчас ей не нужна компания.

– Просто хотел проверить, что ты в порядке.

В его бодрой улыбке чувствовалась какая-то натянутость.

Она, испытывая чувство вины, открыла дверь шире.

– Я в полном порядке.

– В полном порядке? – Он шагнул в ее квартирку-студию и закрыл за собой дверь.

– Да, в полном порядке. – Она вздохнула. – Хочешь чашку чая или чего-нибудь?

Он насмешливо вскинул бровь.

– Чего-нибудь? Ты тут не припрятала глоток бренди или виски, о котором я ничего не знаю?

– Да бога ради, какое это имеет значение, если и припрятала? – Она уже давно не в том возрасте, когда каждый считает нужным подтрунивать над тобой, и ее ничуть не волновало, если ее раздражение прорывается наружу. – На тот случай, если ты еще не заметил: я взрослая женщина. Это была фигура речи. Ты испытаешь облегчение, узнав, что в моих скорбных шкафах не припрятано ничего, кроме двух коробочек чая «Пи-джи Типс».

– Слушай, сегодня утром кто-то встал не с той ноги. Или все дело в том телефонном звонке?

Ник сложил руки на груди и прислонился к стене.

– Это абсолютно никак не связано с твоим гребаным Себастьяном Финлеем. Я устала оттого, что вся семья относится ко мне, как к маленькому ребенку. Мне почти тридцать, ё… – Она замолчала на полуслове, увидев, что он нахмурился. Если она бранилась, то он выходил из себя. – Ёлки зеленые. Мама и папа начинают суетиться вокруг меня, а потом к ним присоединяются эти хреновы Джонатон и Дэн. Кэт и Гейл обе считают, что это смешно, когда вы начинаете устраивать гребаную бурю в стакане воды. А ты хуже всех – приходишь и строишь из себя старшего брата. Мне этого не нужно. – Она твердо стояла на своем, сердито глядя на него и сжав в кулаки опущенные по бокам руки. Хотя у нее и возникло искушение припустить по комнате и броситься на диван, но она сдержалась: это походило бы на детскую истерику, а ей нужно было, чтобы Ник знал, что они все сводят ее с ума. Может, ей сегодня чуток тестостерон в голову ударил, может, немного устала, но все это копилось в ней уже несколько месяцев.

– Это только потому, что мы тебя любим, – объяснил Ник.

– Я это понимаю, правда.

– Но?

– Я… Я чувствую… – Проблема, однако, состояла в том, что она не знала, что чувствует. Разочарование. Раздражение. Слабость. Сидение в доме. Толчение воды в ступе. Сьюки, ее подружка с работы, шеф по выпечке, отправилась в Нью-Йорк. Ее карьера шла на взлет. А у Нины и карьеры-то никакой не было, уже не говоря о возможности взлететь. К несчастью, у нее не было опыта, не говоря уже о профессиональной поварской подготовке или дипломе, чтобы подать заявление на место Сьюки. Ник это не смог бы понять, как и остальные члены семейства. Они все были довольны и счастливы, хотя она подозревала: Ник иногда был не прочь оставить ферму и чуточку расширить свои горизонты. Только Тоби оторвался ненамного от семьи, когда уехал в Бристоль учиться на ветеринара, а теперь вернулся и обосновался всего в каких-то пятидесяти милях от них, хотя этого вполне хватало, чтобы выйти из каждодневной опеки.

– Я знаю: быть самой младшей нелегко, к тому же единственной девочкой, а мама и папа и вправду волнуются, потому что у тебя было довольно трудное начало…

– Не смей об этом говорить! – Нина подняла руку.

– О чем? О том, что ты чуть не родилась мертвой? Но так оно и есть.

Нина закрыла лицо руками.

– Да, и это история. Можно подумать, что я всю свою жизнь на пороге смерти. Кроме аппендицита, простуд, ветрянки, я ничем и не болела по-настоящему.

Ник ничего на это не возразил.

– Что – болела? – домогалась она.

– Нет, – признал он с неохотной улыбкой. – Так ты мне что, не дашь чая или чего-нибудь такого?

– Да бога ради, перестань.

И теперь Нина и в самом деле рванула, как с низкого старта, в пространство кухни, чтобы включить чайник. По правде говоря, она еще не могла отправиться спать, Нина все еще ждала, когда остынут бисквиты, чтобы их можно было соединить со сливочным кремом и орехами.

– Эй. – Она легонько ударила его по костяшкам пальцев чайной ложкой, когда он схватил и быстро надкусил один из ее свежих сконов.

– Ммм, вкуснота.

Нина на скорую руку готовила чай, делая вид, что не замечает брата. В правильной готовке чая было что-то успокаивающее, к тому же она представляла собой хорошую тактику проволочек.

Она принесла чайник, и – ввиду крупных размеров Ника – кружку, и одну из его любимых старинных чашек, и блюдца, поставила все это на небольшой круглый обеденный столик слева от кухонной зоны. Единое жилое пространство было идеальным для одного обитателя, и она намеренно свела число мест за столиком до минимума. Это была ее норка, и она позаботилась о том, чтобы эта квартирка отвечала ее представлениям о прекрасном. Нина выкрасила стены в пастельные тона, купила хорошенькую, изящную ткань с цветочным рисунком для занавесок и подушек, чтобы ее квартира имела определенную женскую ауру. То, что всю свою жизнь она провела в окружении четырех парней, определенно повлияло на выбор декора. Выросла она на ферме, где большинство вещей имели практическое применение и отличались прочностью. Цвета здесь никогда не имели значения. Джонатон и Дэн красили стены в своих спальнях в переливающиеся черный и белый цвета, чтобы напоминало об их любимом «Ньюкасл Юнайтед» [4] «Ньюкасл Юнайтед» – английский профессиональный футбольный клуб из города Ньюкасл-на-Тайне. Цвета клуба – черный и белый. , а других требований к интерьеру у них не было.