Меган Максвелл - Ты только попроси. Или дай мне уйти

Она невозмутимо смотрит на него, как я и советовала, мило улыбается и отвечает:

– Я такая же, как всегда, просто новый наряд.

Декстер неимоверно удивлен невероятным преображением. Он хочет что-то сказать, но в разговор вступает Хуан Альберто:

– Грациэла, у тебя есть планы на вечер?

Ва-а-а-а-ау-у! Становится интересно!

Я же говорила, что у этой девочки огромный потенциал.

Бросаю взгляд на залившуюся краской девушку.

Дава-а-а-а-ай, Грациэла, отвечай… отвеча-а-а-а-ай.

Но не тут-то было… Не успевает она открыть рот, как за нее отвечает Декстер:

– Конечно, у нее есть планы. Она будет ужинать с нами, не так ли?

Грациэла поворачивается ко мне. Бедняжка, как ей сейчас нелегко.

До сих пор помню, как раньше я страдала по Эрику. Подмигиваю ей и даю понять, что пришло время ей играть по своим правилам:

– Мне очень жаль, Декстер, но сегодня я не буду ужинать с вами. Я уже договорилась с одним другом, – говорит Грациэла.

Отлично. Здо-о-о-о-о-орово!

Мне стоит огромного труда, чтобы не захлопать в ладоши при виде его растерянного лица, а она добавляет:

– Я знала, что у вас будет компания к ужину, и не думала, что вас расстроит мое отсутствие.

Я готова закричать: оле, мать твою, Грациэла! Желая внести ясность, вмешиваюсь:

– Мы встретили в торговом центре знакомого Грациэлы, – и, глядя на часы, говорю: – Думаю, тебе пора идти, иначе ты опоздаешь на свидание.

Грациэла нервно смотрит на свои часы.

Она застопорилась, как и Декстер. Чтобы помочь ей, я отпускаю Эрика, целую ее в обе щеки, чтобы вернуть девушку к реальности, и подбадривающее говорю:

– Давай… отдохни, но не задерживайся. Завтра мы отправляемся в Испанию.

– Грациэла, подожди, – говорит Хуан Альберто. – Я тоже ухожу.

Глядя на это, Декстер подъезжает к ней и произносит:

– Я скажу шоферу, чтобы он отвез тебя.

– Нет, спасибо. Мне не нужен шофер.

Она тут же разворачивается и, цокая каблучками своих потрясающих сапог, исчезает вместе с Хуаном Альберто за дверью, в которую мы с ней вошли несколько минут назад.

Они ушли, а Декстер так и сидит с широко раскрытыми глазами. Эрик смотрит на меня, а я весело ему подмигиваю. Мой Айсмен обнимает меня, трогает за волосы и шепчет:

– Ты такая красивая с гладкими волосами, и я в восторге от этих сапог.

– Спаси-и-и-ибо.

Когда Декстер исчезает за дверью, мой обожаемый, единственный любимый шепчет мне с улыбкой на губах:

– Чувствую, что смугляночка что-то затеяла.

Я хохочу. Эрик присоединяется ко мне.

В этот вечер мы ужинаем втроем. За ужином обычно разговорчивый Декстер кажется менее общительным. Я даже замечаю, как он несколько раз поглядывает на часы. Мне трудно сдержать улыбку. Опля… опля… что я обнаружила!

На следующий день я не вижу Грациэлу за завтраком. Куда она подевалась?

Болит живот. Эта проклятая менструация изводит меня и когда начинается, и когда заканчивается. Вот такая дрянь!

Услышав мой стон, Эрик хмурит брови. Знает, что мне плохо, и уважает мое молчание. Он крайне смышлен и научился понимать меня с полуслова.

Мы первыми садимся в частный самолет. Поднявшись на борт, я расползаюсь на одном из удобных кресел и принимаю обезболивающее.

Нужно, чтобы эта чертова боль поскорее прошла.

Я молчу. Если заговорю, будет еще больнее.

Эрик садится рядом, гладит меня по голове и говорит:

– Ненавижу, когда у тебя что-то болит, а я ничем не могу тебе помочь.

– Я ненавижу это еще больше, – рычу я.

Бедняжка. У него такое жалостливое лицо. Я съеживаюсь, придвигаюсь поближе к нему и мурлычу:

– Не переживай, любимый. Это скоро пройдет и не вернется аж до следующего месяца.

Мой блондин тут же меня обнимает, а я засыпаю, мучаясь от боли.

Когда я открываю глаза, мы еще летим, но я сижу одна. Эрик – вместе с Декстером и Хуаном Альберто. Как только я начинаю шевелиться, он тут же оказывается рядом.

– Привет, малышка. Как дела?

Хлопаю ресницами и понимаю, что моя боль исчезла.

– На данный момент превосходно. У меня ничего не болит.

Мы улыбаемся друг другу, и он говорит:

– Ну ты и соня.

– Я долго спала?

Он с улыбкой проводит рукой по моим волосам и, целуя меня в лоб, отвечает:

– Три часа.

– Три часа?!

– Да, любимая, – смеется мой мужчина.

Я в шоке от своей сиесты. Собираюсь поделиться этим с ним, но он спрашивает:

– Хочешь есть?

Киваю головой. Я дрыхла, как тюлень, и умираю от голода.

В эту минуту открывается дверь в туалет, и оттуда выходит Грациэла. Замечает меня, и ее глаза загораются. Она тут же садится рядом. Эрик произносит: