Элла Уорнер - Дай мне шанс

Нед Шеннон поставил машину на только что освободившееся на стоянке место, благодарный небесам за то, что не придется терять времени на ожидание. До госпиталя теперь было рукой подать. Часы на приборной доске показывали четверть восьмого – времени как раз хватит на то, чтобы добраться, быстренько отыграть свою роль и с извинениями удалиться, предоставив Джиму и его жене возможность наедине пожелать друг другу спокойной ночи.

Он взял с соседнего сиденья упакованную в яркую подарочную коробку бутылку шампанского, улыбаясь своей предусмотрительности, выбрался из огромного «рэйнджровера» и запер его. Другие посетители уже наверняка осыпали подарками новорожденного. А немного французских пузырьков помогут свежеиспеченным родителям, которым вскоре предстоит подставить свои шеи под ярмо, приятно? провести часок-другой вместе. Ведь дети убивают любой проблеск романтичности!..

В воздухе чувствовался легкий осенний морозец. Затянувшееся бабье лето делало этот час приятным для прогулок. Теряю прекрасный вечер, думал Нед, входя в госпиталь и направляясь к регистратуре. Получив нужные сведения, он вошел в лифт и нажал кнопку, мысленно готовясь с веселой снисходительностью выслушивать детский крик в течение по меньшей мере двадцати минут.

Двери лифта наконец открылись. Он шагнул наружу. Что-то знакомое в женщине, собиравшейся войти в кабину, привлекло взгляд. Нед внимательно посмотрел на нее, и его охватило странное чувство, словно он падает в пустую шахту, несмотря на то что твердо стоял на надежном полу.

– Дороти? – хрипло вырвалось из его груди.

Еще утром, готовясь нанести визит, Нед размышлял о том, что дети всегда портят приятные отношения между разумными взрослыми. Они меняют жизнь людей, еще не успев появиться на свет, а уж когда это случится, подчиняют себе всех, словно маленькие тираны. Никто не спасется от них!

Он надеялся, что старина Джим удовлетворится словесными сердечными поздравлениями по случаю рождения сына. Но тот настоял, чтобы Нед приехал и лично полюбовался его радостью и гордостью. Отцовский энтузиазм бил через край. Хотел бы Нед знать, как долго это продлится…

Один за другим друзья клевали на приманку отцовства и тут же оказывались сброшенными со своего счастливого насеста, лишенными привычного внимания и заботы домашних. Со стонами жаловались они Неду и завидовали его свободе от того хаоса, в который сами же себя ввергли.

– Нормальный секс невозможен!

– Твое счастье, если ты еще можешь говорить о сексе!

– Кому нужен секс? Я мечтаю только об одном – как следует выспаться!

– Забудь о порывах, ребенок, и только ребенок, всегда и везде, в первую очередь!

– Я лишился жены, она превратилась в рабыню ребенка!..

– У нас не осталось личного времени!

– Это словно армия на марше, двигающаяся в неизвестном направлении. Лучше отсидеться дома!

В результате у Неда не оставалось ни тени сомнения в том, что дети – это маленькие чудовища, сеющие разрушения. Им следовало бы рождаться с меткой «007» на лбу, предупреждающей об их праве на убийство. Несколько знакомых пар разошлись под непомерным давлением родительских обязанностей, другие же продолжали отчаянно бороться, чтобы приспособиться к унизительным переменам.

Теперь Нед отлично понимал, почему его собственные родители ограничили свое потомство лишь им одним, почему всецело препоручили его заботам нянь, а в семилетнем возрасте и вовсе отдали в школу – интернат. Став взрослым, Нед понял, что родители просто пытались свести до минимума ущерб, причиненный их правам и индивидуальностям, хотя, надо признать, в детстве ему совсем не нравились эти решения.

Чувство одиночества, заброшенности, преследовавшее Неда в юности, было все еще живо в памяти. Ни за что бы он не пожелал такого своему ребенку! И в то же время Нед был уверен, что ему бы тоже не понравилось подобное бесцеремонное вмешательство в его жизнь. Выход, как казалось, был прост – не иметь детей вовсе!

В конце концов, свое любопытство относительно опыта отцовства, если бы таковое возникло, он вполне мог удовлетворить, наблюдая за друзьями. И вообще, он не чувствовал необходимости продлевать себя в потомстве. Неду нравилась его жизнь, он любил свою работу, приносящую приличный доход, всегда имел возможность делать то, что захочет. Чего еще желать?

Дороти… Нед поморщился, стараясь отогнать воспоминания и сопутствующее им чувство непоправимой утраты. Дороти вышвырнула его из своей жизни еще более безжалостно, чем родители, даже не оставив надежды на возвращение. А все из-за того дурацкого спора о детях!..