Крисия Ковальски - Вальс осени

«Еже еси на небеси, да светится имя твоё, да пребудет царствие твоё…» – Мила шептала молитву застывшими губами, от животного ужаса, охватившего её, забывая слова. Нож пролетел и вонзился в деревянный шит с опасной близостью, но не задел девушку. Сердце бешено застучало в груди. «Мама… Мамочка!!!» – девушку сковало от страха, она не открывала глаз, слышала только стук ножей о дерево и восторженно – испуганные выкрики публики. Наконец, ножи кончились. Снова заиграла музыка, раздались громкие аплодисменты, свист и улюлюканье. Штефан сорвал повязку с глаз, приблизился к девушке, взял её за дрожащую липкую от холодного пота руку.

– Как ты, девочка? Жива?

– Вроде да, – прошептала Мила срывающимся голосом.

Таких громких восторженных оваций Миле ещё ни разу не приходилось слышать, уходя со сцены.

Мила догадывалась, что Штефан просто жалеет её и бережёт её нервы. Как – то Славка обмолвился, что Данка и на репетициях служила мишенью, но сейчас Штефан тренировался один, он тренировался каждый день и подолгу. Мила восхищалась его упорством, но так как на репетициях задействована не была, то быстро заскучала и попросила директора цирка задействовать её где-нибудь ещё.

– Лике нужна помощница в номере с голубями, – предложил он.

В обязанности ассистентки входило открывать клетки с птицами и вовремя подавать кольца, шарики и другой инвентарь. Номер был очень красивым. Лика, в светло голубом струящемся платье, сама как большая светлая птица, держала на руках голубей и раскачивалась на качелях.

Миле понравилось бывать на репетициях, репертуар цирка очень разнообразный, кроме клоунов и жонглёров, были номера с огнём, девочка с огромной коброй, эквилибристы показывали своё мастерство в воздухе, Микола Бабич, мускулистый силач, под громкое улюлюканье публики разрывал руками цепи, когда его опутывали ими. Фокусник разрезал ящик, в котором находилась красивая девушка, пополам, а два дрессированных пуделя – Жиля и Диля, любимцы детворы, с удовольствием фотографировались со всеми желающими после представления. Крупных животных, не считая трёх пони, не было. Как объяснял Славка, их трудно было перевозить с места на место в таком напряжённом графике. И верно, каждый день они давали представление в разных местах. Тяжелее всего, как Славка и предупреждал, была невозможность помыться и постирать бельё. Вечером Мила кипятила чайник, чистила зубы и подмывалась водой из кружки. Это всё, что можно было сделать в походных условиях. Как-то раз Штефан уговорил директора цирка остановиться в дешёвом придорожном отеле. В ту ночь Мила впервые за несколько недель спала на мягкой кровати и мылась в душе. Правда, вода оказалась холодной, и девушка даже чуть не заплакала от разочарования и обиды, но всё-таки помыла голову холодной водой и смыла многодневную усталость с тела. Как подозревала девушка, Штефан сделал это ради неё, после того, как Мила обмолвилась, что не мылась много дней. После отдыха в отеле появились новые силы, и дорога уже не казалась такой монотонной и утомительной. Мила стала замечать, как Штефан посматривает на неё бездонными чёрными глазами, но встретив её взгляд, торопливо и смущённо отворачивается. Часто в своём фургоне, который она делила вместе с Ликой и другими женщинами, стали появляться букеты полевых цветов. Сначала Мила не придала этому значения, но Лика усмехаясь, объяснила ей, что до появления Милы, в их фургончик цветы не приносили.

Вообще, отношения цирковых артистов сильно отличались от тех отношений, к которым Мила привыкла в театре. Если в театре кипели бесконечные интриги, зависть и сплетни, то среди цирковых взаимовыручка была главным правилом. Артисты страховали друг друга, действовали чётко и слаженно, на каждодневных репетициях так физически выкладывались, что на всё остальное просто не хватало времени и сил.

И когда гастроли подошли к концу, Мила вдруг неожиданно для себя обнаружила, что ей становится грустно, когда она думает о том, что скоро придётся расставаться с труппой.

Из гастролей Мила вернулась в конце лета. На автовокзале её встречала Аля, выглядевшая посвежевшей и даже поправившейся, чего нельзя сказать о её старшей сестре. Когда Иван увидел Милу, он ужаснулся, девушка, и без того стройная, ещё больше похудела, выглядела усталой и измученной.

– Ты кровь для Рейха сдавала, что ли? – раздражённо спросил он.

– Нет, просто дорога вымотала. Сначала города, потом небольшие деревеньки и сёла, каждый день в пути. Иван, извини, я с вокзала домой, мечтаю принять ванну. Весь месяц мечтаю. Буду мыться много часов.