Татьяна Никандрова - Люблю тебя врагам назло

Говоря откровенно, мне не очень понравилось спать с ней. От Полины исходил какой-то приторный, то ли цветочный, то ли медовый запах, и когда она наваливалась на меня всем телом, я начинал задыхаться. Уж не знаю, что это были за духи, но настоящие цветы так омерзительно никогда не пахнут. В этом я уверен.

Полина всегда очень густо красилась, и мне с трудом удавалось разглядеть ее саму за тоннами пудры и теней. А когда ее волосы цвета выжженной на солнце пшеницы касались моей шеи, мне делалось совсем дурно, потому что они были очень сухие и кололись, словно солома.

Если честно, я тогда сильно разочаровался в сексе и недоумевал, чего с ним все так носятся. В жизни были вещи куда приятнее. Сникерс, например. Или холодное пиво в жару. Конечно, повзрослев, я немного поднаторел в этом деле, и иной раз мне правда случалось получать кратковременное удовольствие от процесса, но я все равно считал секс вещью переоцененной и излишне распиаренной.

Кстати, моего лучшего друга зовут Сева. Не поверите, но его судьба еще более дерьмовая, чем моя. Когда Севке было двенадцать, его усыновила супружеская пара, которая не имела своих детей.

Надо сказать, что подростки на рынке усыновления – товар второго сорта. Все стремятся взять к себе в семью новорожденного отказника или хотя бы малыша до трех лет. Такое желание вполне объяснимо: маленького ребенка гораздо легче изначально воспитать под себя, чем переделывать уже частично сформировавшегося тинейджера.

Но Севке повезло. У него была неимоверно милая мордашка: синие глаза, пепельные волосы и правильные черты лица. По меркам детдома друг был настоящим красавцем. А у красавцев всегда больше шансов понравиться взрослым.

Однако семейная идиллия Севы продолжалась недолго. Спустя семь месяцев после усыновления его сдали обратно в детдом. Видимо, супружеская пара поняла, что приобрела товар с брачком и поспешила вернуть его в «магазин».

Когда я спрашивал друга, каково это – жить в семье, он отвечал, что непривычно. Ему было в диковинку есть не по расписанию, быть одному в своей комнате и осознавать, что кому-то есть до него дело.

Севку выперли за то, что он украл у приемных родителей пятьсот рублей. Поначалу я недоумевал, почему он так лажанулся, ведь нам с самого детства внушали, что быть усыновленным – это наша самая большая мечта.

Но потом до меня дошло, что двенадцать лет детдомовской жизни в условиях жесткой социальной изоляции и в отсутствии любви нельзя просто взять и смыть в унитаз. Сева, как и все воспитанники детдомов, был жестоким волчонком, не способным ни принимать, ни дарить любовь. Он не доверял взрослым. А с чего ему было им доверять? Его всю жизнь бросали. Всю жизнь он был ненужным, нежеланным.

И вот, оказавшись в семье, Севка не поверил в то, что он дома, в безопасности. Друг просто не знал, что такое "дом". Ему нужны были доказательства родительской любви, и он добивался их довольно изощренными способами: спорил, не ночевал дома, напивался, дрался, воровал. Сева словно хотел услышать волшебную фразу: "Мы любим тебя, несмотря ни на что. Несмотря на то, что ты жалкий, плохой, девиантный". Его поведение было своего рода проверкой, друг стремился убедиться в том, что он и вправду нужен своим новым родителям. Такой, как есть.

Но, к сожалению, реальный мир суров: такой, как есть, ты никому не нужен. Никто не хочет любить агрессивного, озлобленного, дикого подростка. Вероятно, именно поэтому приемные родители Севы вернули его обратно. Они сказали, что те краденные пятьсот рублей стали для них последней каплей.

На самом деле их сложно винить в содеянном. Эти люди сами не росли в детдоме, так откуда ж им было знать, что беспризорник и "домашний" ребенок – это как небо и земля, совершенно разные? Им просто хотелось любить и дарить заботу, но они абсолютно не были готовы к тому, что свою любовь придется доказывать.

По правде говоря, я, как настоящая сволочь, радовался тому, что Севку сдали обратно в приют. Потому что я скучал по нему. Друг был единственным в мире человеком, к которому я испытывал что-то, отдаленно напоминающее привязанность.

Нам с Севкой всегда было весело вместе. На уроках мы сидели за одной партой и плевались в девчонок мелкими бумажными шарикам через корпус ручки. На переменах слонялись по коридорам и придумывали обидные прозвища злобным воспиталкам. Ну а по вечерам, расшугав мелкоту в компьютерном классе, с азартом рубились в онлайн-игры.

По моему рассказу у вас, наверное, сложилось впечатление, что я полный отморозок и совершенно потерян для общества. В целом, это, конечно, так, но все же не совсем.