Инга Максимовская - Аттракцион мести

– Нет, не пойму. Зачем все это? Почему ваш хваленый Бог позволил мне выжить? Зачем? – задохнулась в рыданиях Милана, забилась на больничной койке, словно выброшенная на берег рыбка, чувствуя сильные руки свекрови на своих плечах. А слезы так и не пришли. Не захотели дать ей немного отдыха от невероятной, терзающей душевной боли. Галина Петровна начала собирать пожитки своей снохи, с тревогой поглядывая в ее сторону. Бедная девочка. Сколько еще ей предстоит пережить. Женщина с трудом надела на безвольную, похожую на сломанную куклу Милану джинсы, которые мешком повисли на почти бестелесной девочке, ставшей для нее смыслом жизни.

– Пойдем, дорогая, – позвала Галина Петровна, и не дождавшись отклика подхватила легкое тело Милы, которая не сопротивляясь пошла за матерью любимого Ромки.

Милана вышла на крыльцо больницы и огляделась. За месяц, проведенный ею в больнице зима вступила в свои права, отвоевав главенство у плачущей ледяными дождями осени. Галина Павловна, тяжело дыша, грузила сумки в автомобиль свекра, поминутно бросая на нее тревожные взгляды.

– Садись в машину, дочка. Холодно, – в тоне свекра сквозило сочувствие. Зачем оно ей? Себя пусть жалеют. Это же не она продала память о Ромке. Милана сглотнула липкую слюну и молча пошла по обледеневшему тротуару куда глаза глядят.

– Милаша, ну подожди. Давай поговорим, – Ромкина мать бежала за ней, скользя по наледи. Странно, неужели она так и не поняла, что потеряла? Смешно.

– Где вы похоронили своего сына? – просто, без эмоций спросила женщина, стараясь не смотреть в лицо свекрови.

– Мы съездим к нему. Но сейчас тебе нужно отдохнуть. – Галина Павловна вытерла со щеки прозрачную слезу, глядя в безучастное лицо Миланы. Она и сама презирала себя. Нет, они не согласились сразу. Не взяли деньги от делового, очень наглого мужика, представившегося адвокатом семьи Крыловых. Василий выгнал его взашей, а после схватился за грудь рукой, и медленно осел на пол.

– Сука, – выдохнул он и захрипел. Так и повторял это слово, пока она металась между ним и телефоном, вызывая скорую.

Она сдалась, увидев на пороге красивую, холеную женщину. Первым порывом было захлопнуть перед ней дверь, но взгляд наткнулся на расплывающиеся на груди белесые пятна, проступающие сквозь легкое пальто, и вся храбрость вдруг исчезла куда-то. Испарилась. Галина Павловна посмотрела на слезы стекающие по румяным, с мороза щекам женщины, представившейся женой убийцы и смалодушничала. Не вернешь ведь Ромочку, и младенчика не воскресишь.

– Лучше бы мой муж погиб, он должен был, не ваш сын, мне не было бы так тяжело сейчас, – истерично выдохнула Ольга, и мать, потерявшая сына пожалела ее. Эту несчастную, пытающуюся спасти свою семью, не дать своему ребенку остаться безотцовщиной.

– Я согласна, – с трудом выговорила Галина Павловна, впуская в свой дом горькую беду. Она уже раскаялась в содеянном, вот только не вернуть уже ничего, не обратить вспять.

Все иудины деньги ушли на похороны и лечение ее родной девочки, а ведь еще предстоит операция и не одна. Они с Василием и погребение сделали скромным. Все рассчитали, чтобы хватило на пластику лица. Нельзя, чтобы Милаша хоть в чем – то нуждалась. Но как объяснить все это девочке, единственной выжившей в той страшной аварии, отнявшей у нее ребенка, что она нужна ей. Она – все, что осталось у нее от единственного сына, то что до сих пор не дает ей сойти с ума. Заботы о Милане стали смыслом жизни. А дома хочется кричать. Биться об ставшие вдруг неродными стены, завывая от лютой, разрывающей душу боли.

– Мне просто нужно проститься, – тихо прошептала Милана. – Самой. Понимаете? Одной.

– Правда? Ты не оставишь нас? – сквозь слезы спросила свекровь, желая прижать к себе тонкую, хрупкую женщину. Укрыть. Спасти от всех бед.

– Один раз я уже дала обещание, – Милана посмотрела на женщину огромными, измученными глазами. – Я не смогла его сдержать.

Галина Павловна объяснила Милане, как найти место где похоронен Ромка, и незаметно перекрестила ее в спину, вложив в ледяную ладошку несколько хрустких купюр, от которых девушка отдернула руку, как от чего-то мерзкого.

– Это Васина пенсия, – тихо выдохнула свекровь. – Ты только вернись. Умоляю.

Милана сжала пальцы, смяв деньги, и кивнула, слушая объяснение свекрови, о новом пристанище своего любимого мужа. Найдет. Конечно она его найдет. Женщина не оборачиваясь, побрела по белой улице, не обращая внимания на морозно щипучую боль в уродливых шрамах, избороздивших ее некогда красивое лицо. Ледяной ветер продувал насквозь легкую куртку, но ей было все равно. Милана не чувствовала холода улицы, который не мог сравниться с ледяным, могильным студом поселившимся внутри нее. В самом сердце.