Юлия Довгаль - Сгорая дотла

Вика легла спать в мокрой одежде, даже не заметив этого. Настолько ее задело то, что произошло этим вечером. А утром проснулась с температурой и больным горлом. Состояние было абсолютно разбитое, как морально, так и физически.

– Вика? Что случилось? – отец, Олег Валентинович Мораль, невысокий коренастый мужчина пятидесяти лет с сединой на аккуратно стриженых висках застал ее на кухне, совсем бледную и измученную.

– Простудилась, пап. Под дождь вчера попала, – ответила она, крепко обхватив руками горячую кружку. Озноб не отпускал ее ни на минуту.

– Может, вызвать врача? Ты вся горишь, – он заботливо потрогал горячий лоб.

– Не нужно, я выпила лекарство. Отлежусь, и все будет хорошо.

– Давай так. Мне сейчас надо бежать, ты мне через два часа отзвонись. Если температура не упадет, я позвоню Виктору Алексеевичу, он заедет, посмотрит тебя, хорошо? – у него зазвонил телефон.

– Да, пап, беги, я позвоню, как только проснусь, – ответила Вика.

– Все, на связи.

Он поцеловал ее в лоб, и только после этого ответил на звонок.

Вика выпила еще одну таблетку, и легла под одеяло. На минутку она зашла в интернет посредством большого белого телефона. Никита не заходил на сайт. Вчера он был очень серьезный и задумчивый. Они даже пообщаться не успели. Она скучала. Ей не хватало его шуток, его прикосновений… Она все время прокручивала в памяти их единственную ночь, проведенную вместе. Он был потрясающий. Она лежала и плакала от того, что сильно хотела его увидеть. А еще – боялась потерять. Она написала новый статус, в надежде, что он прочитает и поймет. «Меня без него просто нет».

Настя проснулась около часа дня.

– Я проспала! Меня убьют на работе!

Сонная, она встала с кровати, и попыталась найти рабочую форму.

– Ты не работаешь сегодня. Я был у тебя в магазине утром. Тебе дали выходной, – успокоил ее Никита.

С одной стороны, его мучила совесть за то, что он допустил эту ситуацию. Настя никогда не напивалась раньше. Он спровоцировал её, встречаясь с Викой. Он видел, что ей больно, хоть она и держалась молодцом. С другой стороны, его грызло чувство вины перед Викой, и страх, что придется ее бросить. Да и то, что ему придется рассказать Насте правду о том, что её обожаемый отец ей вовсе не отец. Что он пожертвовал всем, чтобы дать Насте семью. А она никогда не сможет его поблагодарить за это. Настя до сих пор не оправилась после его смерти.

– Спасибо. Я не в состоянии сегодня работать, – с этими словами Настя заползла обратно под одеяло.

Вино вчера, видимо, прочистило ей мозги. Настя решила выложить все карты на стол. И пусть сам решает.

– Никишин, я давно хотела тебе сказать. Я – дура. И я очень тебя люблю!

Эта фраза стала контрольным выстрелом в голову. Как ножом по сердцу. Какая Вика? Он же до безумия её любит!

– Какое счастье… – шепотом произнес он, присаживаясь к ней на кровать, – меня любит дура.

Он наклонился к ней. Он поцеловал её в губы.

После секса, тяжело дыша, Никита решил, что больше нет смысла скрывать. Он больше не мог и не хотел носить эту тайну в себе.

– А знаешь, что самое классное во всем этом? – спросил он. Его темные волосы были спутаны, глаза все еще пылали страстью.

– Что? – спросила Настя.

«То, что ты не моя сестра» – пронеслось у него в голове. «Отец, скорее всего, знал, что он не твой отец, но солгал, чтобы ты не попала в приют. Из-за этого распалась наша семья, и из-за этого он умер в полном одиночестве, в своей квартире. А я вляпался в отношения с Викой, и не знаю теперь, как их закончить. Мы, кстати, переспали разок. Выходи за меня замуж».

Мда… Как же это сказать? Никита заметил, что Настя все еще тут, и ждет ответа.

– Что я тоже тебя люблю. Пообещай больше не напиваться! – сказал он, снова отложив сложный разговор в долгий ящик с пометкой: «Когда-нибудь, наверное, точно…»

– Ну, не знаю… а что мне за это будет? – игриво спросила Настя…

Еще через пару часов, испытав свой шестой за этот день оргазм, Настя лежала на кровати без сил, совершенно голая. Длинные растрепанные волосы цвета белого песка водопадом спадали на подушку. Она больше ни о чем не могла думать. В ее голове не было мыслей. Это было состояние полусна-полуобморока, когда удовольствие, полученное в огромном количестве, все еще бегало по ее жилам вместе с кровью, не позволяя включиться мозгу. Никита лежал рядом. Его мозг работал, ибо количество полученных экстазов у мужчин на определенное количество времени строго ограничено. Он все еще думал, как сказать ей. Еще никогда ему не было так трудно просто сказать человеку слова… возможно, из-за того, что он берег чувства этого человека всю жизнь, сколько он себя помнил, а та информация, которую надо было сказать, могла сильно ранить этого человека.