Ирен Беннани: If you get me. Книга вторая. Если ты достанешься мне

Подходя ближе к церкви Святых Царских Мучеников, за ступеньками у высоких ворот, разделяющих территорию санатория и жилищного комплекса, направляясь, было вперёд, но невольно замешкавшись: Словно выходя из своей иллюзорности и созерцания, замечая, силуэт, напомнивший ей чем – то кого – то и, вместе с тем, осознав, что силуэт женщины ей чем – то знаком, тем временем думая: «Неужели то, Аля?»

– Привет, Алевтина, я вижу, как будто бы ты…, – разглядывая знакомую, тем временем, заприметив, как сильно осунулись черты её; запали и очертились резкостью на лице, а вот фигура: Теперь то, обозначив сушёным ди – лито сухофруктов, в недавнем налитые полные формы, а подумать только то, и всего, минуло около полу года, когда они виделись с Алевтиной в Москве. И как чёрт из коробочки промелькнула стремительно мысль: «Действительно, стоит ли, так держаться за представителя сильного пола, в непрестанной заботе о взрослых семьях детей, выгадывая и подчиняясь материально взглядам, взваливши себе нелёгкую ношу на плечи, а ради чего, тянуть неустанно непосильный весь груз? В угоду всего этого мнимого благополучия, или есть иные причины…», но нить её мысли с разговором, прервалась…

– Да, без малого месяц, мы здесь вместе с внуком на даче с Володей. Вот, а ты… Смотрю, Сысоев странное дело, один и давно, а ты на удивление, отдыхаешь сама по себе…, а в Москву?

– Да, а как же, иначе, если с ним мы расстались, – ответив, Людмила подумала: «Что значит эти слова или это её провокация? Определённо, собирается прощупать почву – вернусь к нему или же, не вернусь?»

– А, он ничего никому, поверишь ни слова, а я – то, думала…, два одиноких человека сошлись.

– Алевтина, о чём это ты? О каком одиночестве, которым, видишь ли, совершенно я не страдаю? Не веря в эту минуту ушам, с изумлением похлопав глазами, она в упор посмотрела в глаза этой московской знакомой, «желая понять, не ослышалась ли? Постигает ли, Аля и то, что я вполне осознанный человек или она считает всех вокруг, людьми недалёкими, с ограниченным бытом мирком? Порой Людмиле казалось, что за подчёркнуто вежливой интонацией Али, с какой обычно принято вести с детьми разговор, скрывается Алино высокомерное мнение, не только о ней но, собственно как и обо всех».

– Да и какой в этом смысл растрачивать на мужчину личное время, который кроме того, что старше вдвойне, но при том, создающий повсюду препоны: Разве не для творческой, жизни я направлялась в Москву, в действительности что: Нарушение писательских планов, разборки с Камиллой, придирки со стороны его дочери, да и выяснения отношений с новой подругой, которую Сысоев встретил в Крыму.

– А, мы с моим Володей недавно отмечали его юбилей, – перескочив с темы на тему, она повела разговор, такое не оставалось не замеченным её собеседницей, да и Алин наклон головы, после которого она, как ни в чём не бывало, продолжила:

– Людмила, а мы так хотели с Владимиром пригласить тебя на его юбилей но, твой телефон был вне доступа.

– Ах вот, оно как? Да, в том то и дело…, я поменяла свой номер, – подумав: «Вполне очевидно, я не горю желаньем общаться с Арнольдовичем».

В тот момент Людмиле представилось: «как случись, что – либо, с ним, её как котёнка, дорогая Камилла запросто вышвырнет за порог». Да и…, помыслив: во всех грехах его любимая дочь меня обвинит. Алевтина, не может представить себе, какие там, до отъезда, в его московской квартире, семейство устроило мне разборки с пристрастьем: С досмотром моих личных вещей, как они без зазрения совести перерыли содержимое моих чемоданов, приготовленных накануне отъезда в прихожей и при этом, что за дикие сцены устраивала его дочь!»

Но предвидя резонный вопрос: «И, Сысоев был в курсе того? Почему он позволяет такое бесчинство Камилле?» Ответив тут же, себе: «Не просто в курсе, он был участником всех унижений, я понимаю, хотел свои растраты свалить на меня, но…, тут он просчитался, только вот, его дочь многое узнала о реалиях дорогого отца. В какой – то момент мне казалось, что она задним числом, как будто – бы и пожалела, что причиняла все эти мне неприятности. Возможно и осознав, что ей придётся самой приглядывать за разгульным отцом, но что пустословить, последнее дело, тем более, «поезд ушёл».

– Право мне жаль, что я не поздравила с юбилеем Владимира, – потом «подумала, да кто бы в этом мог усомниться, ведь ясно всё, как божий день, что и Алевтина не сильно жаждет встреч но, рвать, так рвать». И после короткой заминки, замкнувшись в себе, как морская ракушка, ответила сдержанно, и с подчёркнутой вежливостью, ближе к присущей Але манере: