Марьяна Куприянова - Горбовский

– Все из-за Спицыной. Ему нелегко пришлось. Он не хотел ее пропускать.

– Ой, как бы чего не вышло, Юрек Андреевич. Найдет коса на камень…

– Уже нашла, Слава. Девочка с характером, да еще с каким.

– И вот вопрос – кто из них коса, а кто – камень?

Горбовский слушал, потихоньку выкручивая реле на амортизаторе большой центрифуги. Понятно, что за спиной товарищи не станут говорить о нем дурно, но было интересно услышать их отношение к ситуации.

– А как она выглядит, Юрек Андреевич?

– Слава, все увидишь скоро. До девяти осталось всего ничего.

– Да не могу я больше терпеть!

– В таком случае тебе лучше заняться работой.

Послышалось недовольное ворчание.

– Все лето впереди – еще насмотришься.

«Да она из них веревки будет вить, – с отвращением подумал Горбовский. – Еще не явилась, а они уже от нее в восторге. Неужели мне одному видно, какая она на деле лживая тварь?.. И Пшежень туда же, все поглядывает на меня. Что ему нужно?»

Лев Семенович коротко глянул на запястье, откинув рукав. Уже пять минут после девяти, а возгласов ритуального поклонения снаружи еще не слышно. Это показалось ему вызывающим – опаздывать в первое же утро своей практики. Горбовский терпеть не мог непунктуальных людей, но у него и без этого было предостаточно причин невзлюбить Спицыну.

В то утро Марина вынуждена была готовить завтрак дважды, по велению Леонида Спицына, который посчитал, что каша пригорела. Из-за этого оба задержались дома, хотя могли позавтракать бутербродами. Но Спицын, по своему обыкновению, пошел на принцип. Когда отец, наконец, уехал, Марина побежала на остановку – идти пешком уже не имело смысла. Ее автобус попал в пробку на полпути к НИИ, и девушке пришлось идти оставшуюся часть пешком. Точнее сказать, не идти, а бежать, проклиная отца за капризы, из-за которых она попадет в лабораторию не вовремя, что явно произведет нехорошее первое впечатление на будущих коллег.

Все складывалось как нельзя хуже. Плюс ко всему Марина волновалась, что было вполне естественно в ее положении. Первый день. Страшнее и приятнее ничего не может быть. Сегодняшнее ее появление решит очень многое. По меньшей мере, определит отношение коллектива к ней на все лето. А что касается Горбовского… Придется стиснуть зубы покрепче и держаться за кровью и потом добытое место изо всех сил. Обязательно будут провокации и издевки, и нужно их игнорировать, чтобы не потерять полученного такой ценой. В конце концов, она могла пойти в любой другой отдел, и ее бы взяли туда с руками и ногами. Но почему она сделала этот необъяснимый выбор?..

У входа в НИИ с половины девятого патрулировали внимательные Крамарь и Зиненко. Первый был жгучим брюнетом фантастического роста, второй выделялся своей истинно славянской внешностью. Едва они завидели Марину, как набросились на нее.

– Спицына, это – Вы!

– А мы уж заждались!

– Пойдемте, пойдемте. Мы вам НИИ покажем…

Под локти ученые ввели Марину в проходную. Девушка растерялась.

– Простите, мне нужно в свою секцию… я и так… опаздываю, я опаздываю.

– Так мы Вас доставим, не волнуйтесь, – проворковал Крамарь.

– В целости и сохранности, – добавил Зиненко.

– А Вы нам за это окажете кро-ошечную, буквально мизерную услугу, – дополнил брюнет.

– Какую услугу? – не поняла Марина.

– Всего ничего – прийти к нам в гости, в наши отделы. Как-нибудь, может, не сегодня… – понимающе заговорил Зиненко.

– Но, возможно, за-автра, – подхватил Крамарь ласковым голосом.

– Мы же понимаем, как много дел будет у Вас сегодня, в первый день практики.

Они остановились, Марина тоже. Дверь в двух шагах от них вела в лабораторию вирусологии. Крамарь и Зиненко выжидающе глядели на нее, словно готовые исполнить любое ее желание. «Зачем я им понадобилась?» – спрашивала себя Марина и не понимала.

– Обязательно, как-нибудь… – сказала она и ускользнула.

– Пре-лест-на-я, – резюмировал Крамарь, глядя, как дверь за спиной девушки закрылась, и цокнул языком.

– Идемте, коллега. Работа – ждет.

– Идемте, товарищ Зиненко. И все-таки она будет у меня.

– Размечтались, Сергей Иваныч…

Спицына вошла в так называемую комнату отдыха, когда на часах уже было тринадцать минут десятого. Здесь никого не оказалось. Внутри у нее только сейчас все сжалось от страха. Марина почти не обратила внимания на то, как выглядит и чем наполнено это помещение. Ее взгляд выделял только следующую дверь, за которой, возможно, ей предстоит встретиться лицом к лицу с Горбовским, столь ненавистным, что…