Элиз Вюрм - Демон ночи

– Более чем, вечно!

Её это удивило «Более чем, вечно».

– Разве есть что-то большее, чем вечность?

– Душа, Нелл.

Она вновь удивилась.

– Вечность конечна, а душа – бесконечна.

Нелл смутилась.

– Вечность заканчивается в покое, а душа в нём только начинается. – Объяснил ей Мидас.

Она посмотрела на него, – он был одет в белую футболку с красным кленовым листом, и голубые джинсовые шорты.

– Ты прав: ты тоже непостижим!

– Почему ты стала учителем?

– Из-за покоя.

Нелл чувствовала смущение.

– «Покоя»? – Удивился Мидас.

– Я там на своём месте!

Он внимательно смотрел на неё.

– Когда я леплю, я тоже на своём месте.

– Наверное, только лепя, высекая, человек начинает понимать Бога.

– «Бога», Нелл?

Мидас отпил виски «Меконг».

– О чём думает камень, когда человек ломает его? Я стану человеком 8 8 Нелл перефразировала известную фразу Жана Кокто ?

Он задумчиво усмехнулся.

– Ты хочешь сказать; когда Бог ломает человека, человек тоже думает: я стану Богом?

– Мне кажется, что когда Бог ломает человека, человек думает; чем я стану?

– Что произошло между тобой и моей сестрой?

– Почему ты спрашиваешь? Тебе интересно, или нужно знать?

– «Интересно, или нужно»? – Подумала Нелл.

– Нужно. – Сказала она, Мидасу.

– Почему «нужно»?

Нелл подумала, хороший вопрос!

– Я хочу тебя понять!

Он задумчиво усмехнулся.

– Ты хочешь понять, что я за человек…

– И что я за человек – рядом с тобой!

Мидас смятенно посмотрел на неё.

– Что ты за человек рядом со мной?..

– Да!

– Мы оказались бесконечно разными, бесконечно чужими!

Нелл удивилась и смутилась.

– Почему?!

– Всё банально, – Мрачно сказал он. – Я был дураком!

– Почему «дураком»?

Мидас посмотрел на неё очень ласково.

– Нелл… я был молод, и красивая женщина свела меня с ума!

Нелл поняла его.

– Ты не дурак, ты – мужчина!

Он нежно усмехнулся.

– Ты права; мне было 28 лет, и то, что можно простить себе в 28, нельзя в 38!

– Ты был молод, прости себя. Почему ты не можешь простить себя?

Мидас посмотрел на неё с удивлением.

А потом:

– Я женился не на той женщине…

Его глаза наполнились теплом.

– Я женился не на той сестре!

Нелл посмотрела на него; что страшнее – для неё, что он не прав, или что, прав?

– Знаешь, что я думаю о смерти? – Вдруг сказал ей Мидас. – Я думаю… «Может быть, лучше никого не любить, ослепнуть, оглохнуть, убить в себе память?»…

Он сделал паузу – Нелл почувствовала не только свою боль, но и его.

– Я думаю; да, так было бы лучше – «никого не любить, ослепнуть, оглохнуть, убить в себе память»! Но для кого лучше?..

Мидас вдруг взял её за руку.

– Я думаю, что смерть – это боль, – самая глубокая и страшная, которую только может испытать человек! Когда она умерла, я не почувствовал боли, – я чувствую её сейчас, я понимаю: именно её смерть может разлучить нас, ничто, кроме смерти!

– О чём ты думаешь, Нелл? Я тебя испугал? Смутил?

Она удивилась, посмотрела на него.

– Нет…

– «Нет»?

Он хотел её понять, – как и она, его – они оба хотели друг друга понять…

– Нет!

Нелл смущённо улыбнулась.

– Я просто…

– Что?

– Я чувствую связь с тобой, – я её чувствую, но я не понимаю… из всех, с тобой!..

Мидас то ли улыбнулся, то ли усмехнулся, нервно, больно.

– Когда хочешь говорить с кем-то, быть, и чтобы этот человек был рядом, это связь?

Нелл захотелось заплакать.

– Да, наверное.

Он обнял её, прижал к себе.

– Спасибо, – за то, что из всех, я!

Он удивил её, поразил.

И было странное чувство, – движения, Азимут не двигался, а они – да.

Он был тёплым, этот мужчина – Нелл вспомнила «Когда хочешь говорить с кем-то, быть, и чтобы этот человек был рядом, это связь?».

С ним, да, хотелось быть!

Мидас отстранился, и смущённо рассмеялся.

– Давай выпьем кофе?

– Давай!

Он заглянул ей в глаза, погладил по щеке.

– Ты ещё не устала? Не хочешь спать?

Нелл улыбнулась.

– Нет. А ты?

Утром, за завтраком Мидас и Франк были не одни – с ними был мужчина, мужчина, лет тридцати пяти.

Мидас увидел её, заулыбался.

– Нелл…

Встал из-за стола.

– Доброе утро!

– Доброе утро!

Нелл тоже заулыбалась.

– Нелл!

Он протянул к ней руку.

– Доброе утро, Нелл! – Мягко сказала ей Франк.

– Доброе утро, Франк!

Нелл почувствовала счастье, счастье, видеть Мидаса и Франк.

– Знакомься, – Сказал ей Мидас. – Это мой друг – Джастин Бруни!