Анастасия Ермакова - Неизбежность счастья

– Снова август, черт его подери! – живо воскликнул Алберт, выходя на балкон вслед за девушкой. – Люблю его, что бы он ни вытворял!

Полина улыбнулась, внезапно почувствовав какую-то странную вялость, бессилие перед чем-то великим и свершившимся.

«Так сказал бы Томаш, но не Алберт», – поймала себя на мысли Полина, а вслух сказала:

– А я не люблю август. Время дождей. Иллюзия лета. Месяц-обманщик.

– Да, август – месяц-мистификатор. Здесь, в Байресе он заканчивает зиму. А посмотри вокруг. Какая же это зима?

Полина взглянула ему в глаза. Серебряные, чистые. И слишком глубокие.

«А ведь я любила его», – подумала она, отвернувшись, и вдруг рассмеялась.

– Что? – он повернул к ней загорелое, но при этом каким-то образом не утратившее аристократической утонченности лицо.

– Ненавижу тебя! – весело воскликнула Полина и легонько толкнула Алберта ладонью в грудь. – Ты никогда не оставишь меня в покое!

– Ну, ненависть это слишком сильное чувство, я не достоин его. Тем более, я когда-то обещал тебе…

– Что? – быстро спросила Полина.

Внизу, под балконом раздался звук мотора, к воротам подъехал белый новенький автомобиль.

– Берто! Это я! – раздался уже знакомый Полине женский голос.

– Хм, я не ждал ее так рано, – воскликнул Алберт и удивленно посмотрел на часы.

– Значит, теперь Берто, – улыбнулась Полина и прибавила. – Твоя жена устроит тебе сцену, если увидит меня здесь. – Мне лучше уйти.

– Ну, Мария пока еще мне не жена. И даже не невеста. К тому же она не ревнива. А помолвка у нас назначена только на завтрашний вечер.

Алберт что-то секунду обдумывал, потом посмотрел на Полину, улыбаясь своей чарующей улыбкой:

– Буду рад, если ты придешь. Я ведь так и не обсудил с тобой то, что хотел.

Полина смутилась и хотела что-то возразить, однако Алберт жестом остановил ее. Он подошел к столу и, пошарив в ящике, достал оттуда нечто вроде красивой открытки.

– Вот, – он взял из органайзера ручку и перевернул открытку, оказавшуюся приглашением на вечер в честь его с Марией помолвки. – На два лица на имя сеньориты Полины… – он на мгновение замялся, взглянув на девушку, – ты оставила фамилию или вернула девичью?

Полина улыбнулась, но по лицу ее пробежала едва заметная, невесомая тень:

– Ты же знаешь, я терпеть не могу заниматься документами. Оставила.

Алберт негромко рассмеялся.

– На имя сеньориты Полины Враницкой, – он ностальгически вздохнул и протянул девушке приглашение. Добавил ласково и даже как-то интимно: – Приходи, я буду тебя ждать.

Полина покачала головой, будто сомневаясь.

– Послезавтра я улетаю в Москву.

– Значит, ты точно успеешь провести прощальный вечер в Аргентине в моей компании.

Полина молчала. Время плавилось вместе с мыслями, становясь тягучим и вязким. Внизу послышался шум автоматической подъемной двери гаража – Мария парковала машину. Бывшая писательница сделала над собой усилие и заговорила.

– Я подумаю. Но сейчас, наверное, мне все же лучше не сталкиваться с Марией, – Полина опустила голову, усмехнулась. – Я имела удовольствие вчера наблюдать сцену экзекуции охранников кинотеатра, которые не пускали ее на смотр. У тебя есть другой выход?

– Паула… – кажется, Алберт был, если не смущен, то немного растерян.

Девушка покачала головой:

– Правда. Будет лучше, если я уйду через другую дверь.

– Хорошо. – Он снова заглянул ей в глаза. – Для меня важнее то, что вошла ты через главную.

Он спустился с ней в кухню и оттуда вывел в сад.

Полина хотела что-то сказать, но он остановил ее, приложив палец к губам.

– Ничего не говори. И не будем прощаться. Я понял, что в нашем случае – это бесполезно.

Она улыбнулась и со смешанными чувствами вышла за калитку.

Воспоминания переплетаются, будто причудливые изогнутые ветви неведомых тропических деревьев в темном и густом лесу. Вокруг полумрак и влажность ароматного тяжелого тумана. Бутоны давно забытых открыток памяти раскрываются диковинными прекрасными цветами, что источают опьяняющий, обманчиво сладкий, ядовитый аромат. Идти нужно осторожно, внимательно вглядываясь в темные дебри, следить за собственными шагами. То тут, то там время разбросало по земле, ветвям и листьям леса памяти опасных насекомых и змей, расставило капканы и ловушки, в которые неподготовленному путнику так легко угодить. Один неверный шаг – и чьи-то острые клыки впиваются в твое тело, и вот уже на сердце твоем кровоточащая незаживающая рана.