Диана Ставрогина - Солнце взойдёт

– Да, я до учебы тоже как-то так и думала.

Принесли заказ. Пожелав друг другу приятного аппетита, Елена и Ярослав ненадолго сосредоточились на собственных тарелках.

Через несколько минут к ним вышел Илья, пожелавший лично подать их столику кофе. Обменявшись приветствиями с Ярославом и познакомившись с Еленой, он мгновенно откланялся, пообещав вернуться позднее и выслушать отзывы. Пока утренняя запара не позволяла ему вести непринужденные беседы с гостями.

Теперь Елена смаковала кофе, а Ярослав… Смотрел. Просто смотрел.

На улыбку, на зажмурившиеся в удовольствии глаза, на тонкие, едва окрашенные кофейным оттенком губы.

– Нравится? – полюбопытствовал он, словами развеивая затуманившийся вокруг них флер.

Она посмотрела на него и с искренним восторгом и заверила:

– Да, это по праву, кажется, лучший кофе в моей жизни. – Елена сияла. Довольная и благодарная.

А Ярославу захотелось приготовить для нее кофе собственноручно.

Наверняка проснулись профессиональные деформация и зависть: положительные эмоции служат допингом, помогая простоять на ногах с шести утра до позднего вечера, – любой бариста зависим от счастливых лиц гостей.

Но Ярослав уже давно не варит кофе почти незнакомкам. Даже таким красивым, как Елена.

Этим летом Лена попала в Сочи по воле случая. К концу июня в ее сфере деятельности начинался «мертвый» сезон: ученики и ученицы, как взрослые, так и маленькие, заканчивали грызть гранит науки или работать и уезжали отдыхать – кто на море, кто за границу, кто к бабушкам и дедушкам, а кто брал паузу в занятиях на месяц, даже оставаясь в Москве.

В период затишья всегда отдыхала и Лена. Выделяла себе две – три свободных от трудовой деятельности недели уже ближе к августу и отправлялась куда-нибудь к морю. Чаще всего одна, несмотря на кольцо на безымянном пальце.

Ее муж – теперь уже бывший – очень много работал. В его жизни не была места отпускам. Впрочем, Лене там места не было тоже.

Сочи, в который она приехала незапланированно, с прошлой зимы ассоциировался у нее с единственным отпуском, что она и Денис провели вместе впервые за три с лишним года брака.

В июле, каких-то шесть месяцев спустя, они развелись.

С расставанием Лена справлялась. Очень даже неплохо. Жизнь не кончилась, мир не рухнул и не стал бесцветным. Она, к своему счастью, никогда не была заложницей идеи, что без мужчины существовать женщине особо незачем.

У нее имелись и мечты, и цели. Большая семья, близкие подруги. Музыка, без которой жизни Лена действительно не представляла. Ей здорово повезло обладать пониманием того, как много счастья можно отыскать в каждом дне. Даже если глубоко внутри что-то ноет и тоскливо ворочается тяжелым комком.

Как бы ни хотелось избежать страдания, Лена знала, что каждому однажды выпадает его доля горечи. Лишь те, кто совсем не знал, как устроена человеческая жизнь могли ошибочно надеяться на беззаботное существование от рождения до смерти. В действительности же потери и разочарования были закономерными этапами существования – такими же, как искрящееся счастье и тихий мирный покой.

В жизни Лены первой большой болью стал Денис: он ее не любил, а она его – любила. И ничего нельзя было поделать, только отпустить.

С тех пор ее любовь, конечно, никуда не исчезла. Лена сомневалась, что настоящие чувства способны пройти на расстоянии. Симпатия, влюбленность, страсть – да, но любовь? Зависимость между дистанцией, регулярностью встреч и силой чувств не прослеживалась.

Со временем, благодаря привычке, слабела лишь тоска. С течением дней Лена привыкла, что Дениса нет ее в жизни, что где-то в другой части Москвы он выступает в судах, сидит до полуночи в офисе и потом, вернувшись домой, еще пару часов в кабинете покрасневшими от усталости глазами вглядывается в монитор компьютера и беспрестанно бьет пальцами по клавишам. Один ли?..

Лена допускала и даже надеялась, что теперь он не работает в таком бешенном темпе. Что теперь он, наконец-то, счастлив. Пусть и с той, другой.

Тем удивительнее было, как неожиданно Лену накрыло новой волной тоски в июле. Когда она, казалось бы, перестала вспоминать о Денисе ежедневно и ежечасно, когда начала смотреть в будущее со все возрастающим оптимизмом – и вдруг эта тоска.

Всепоглощающая, иссушивающая потребность хотя бы просто его увидеть ошарашивала и вызывала страх в пару с несогласием. Лена не ожидала подобной остроты эмоций и чувств.