Юлия Коральская - Тише шёпота

– А где ты её встретил? – забеспокоилась девушка.

– Во сне.

Услышав это, Дашка пришла в изумление, но в то же время у неё отлегло от сердца. Теперь её начало снедать любопытство. Она хотела задать очередной вопрос, но её мобильник завибрировал, и ей пришлось ответить на вызов.

– Вы приехали?! Да, да, мы уже выходим, – быстро проговорила она в трубку, после чего посмотрела на мужчину и сказала: – Автобус на месте.

– Я понял. Жди внизу.

Даша молча кивнула и послушно покинула комнату.

Константин сделал ещё несколько мазков, с большим сожалением прекратил работу над портретом и принялся чистить палитру и кисти от красок.

Отмыв инструменты, он переоделся в более подходящую для предстоящей поездки одежду: хлопковые брюки цвета хаки с накладными карманами по бокам, светло-бежевую рубашку с короткими рукавами и слипоны 1 1 Слипоны – лёгкая парусиновая обувь без шнуровки с резиновой подошвой. – и уже собрался было выйти из номера, но у самой двери вдруг остановился и задумался. «Опять забыл!» Он вернулся за шляпой и, небрежно надев её на макушку, взял этюдник 2 2 Этюдник – плоский ящик с принадлежностями для живописи и местом для хранения этюдов и без особого энтузиазма пошёл к выходу, у которого его уже ожидал комфортабельный «Мерседес».

Серебристый микроавтобус призывно сверкал в лучах солнца, которые пробивались сквозь густую крону высоких деревьев.

«Идеальный. Даже муха не садилась, – мужчина вошёл в салон и ощутил особый, уже едва уловимый, но характерный запах. – Так и есть. Всегда любил, как пахнут новые машины». Он поприветствовал экскурсовода и водителя, а затем спросил у ребят:

– Вся банда в сборе? Этюдники и панамки взяли?

Те утвердительно закивали в ответ.

– Костя, я всё лично проверила. Воды тоже набрала, – успокоила его Дашка. – Мы можем ехать.

– Молодец! Умеешь ты всё организовать! – похвалил он и сел рядом.

Даже от такого пустякового комплимента и близости объекта её воздыханий девушка испытала несказанное удовольствие: щёки покрылись румянцем, а сердце затрепетало от радости.

Водитель повернул ключ в замке зажигания и начал медленно выруливать с территории гостиницы. Они ехали по узким, ничем не примечательным улицам, практически лишённым растительности, в сторону Шоссе Туристов. Микроавтобус то и дело потряхивало на неровной, выложенной из бетонных плит дороге.

– Дорогие дети, меня зовут Лена. Вместе со мной вы сейчас отправляетесь в увлекательное путешествие к Генуэзской крепости – главной достопримечательности Судака и одной из визитных карточек Крыма! – широко улыбаясь, начала экскурсовод. – Эта могучая древняя цитадель, возведённая на территории Крымского полуострова в эпоху Средневековья, хорошо сохранила свою оригинальную архитектуру. Скоро вы увидите зубчатые стены, башни, настоящий замок и несколько других фортификационных сооружений…

Константин удобнее устроился в кресле и прикрыл глаза. Голос Елены сразу стал глухим и монотонным и звучал теперь как будто бы издалека. Художник снова вспомнил темноволосую девушку, которую он уже не в первый раз видел в сумбурных беспокойных снах.

В его ночных грёзах она всегда приходила к нему из густого тумана. Смеялась над ним, дразнила, манила куда-то за собой изящной рукой, а затем исчезала в белёсой пелене. В своих смутных сновидениях он, как зачарованный, спешил за ней, старался догнать. Казалось, она уже рядом, сделай только ещё один шаг! Но незнакомка вдруг начинала игриво грозить пальчиком, будто предупреждая: «Нет-нет! Не тронь!» Его ноги тут же словно наливаясь свинцом, тяжелели и не могли переступить через этот запрет. Он упускал её. И так всякий раз! Один и тот же сон! Это наваждение лишало его покоя, а после пробуждения в висках билась лишь одна мысль: «Портрет! Мне нужен её портрет!» И он уже не мог уснуть. Его обуревала жажда творчества. В такие моменты он пытался писать. Но черты незнакомки, окутанные флёром таинственности, таяли и растворялись в его сознании, как мираж, будто продолжая и наяву насмехаться над ним. Горькое послевкусие разочарования и досады долго преследовало Константина после таких неудачных попыток, а голова всегда была тяжела – всё равно что после дурмана.

Прошедшей ночью Она вновь приснилась ему. Но это был совсем иной сон: яркий, точный, реалистичный, наполненный радостью и трепетом от лицезрения её милой улыбки, игривого взгляда чёрных глаз и мимолётного, но такого волнительного касания к тонким пальцам. Образ девушки, который он увидел сегодня, прочно отпечатался в его сердце. Художник еле дождался рассвета и сразу взялся за кисти.