Елена Левашова - Только вернись

Проезжаю два квартала и паркуюсь возле подъезда новой элитной многоэтажки. Валерия Веснина не может жить в такой. Она была глупенькой простушкой, случайно подслушавшей разговор, не предназначенный для нее. А здесь живет Каролина Чацкая – роскошная брюнетка, владелица собственного инвестиционного фонда, светская львица и объект фантазий многих мужчин.

Немного успокоившись, выхожу из машины и поднимаюсь по ступенькам крыльца в подъезд. Здороваюсь с консьержкой и окунаюсь в грубоватые объятия лифта. Сердце гремит, как двигатель, когда я замечаю, что дверь в квартиру открыта… Сглатываю и тянусь дрожащей ладонью к металлической ручке…

– Ольга… Павловна… Милана…

В прихожей разгром: повсюду валяются вещи, игрушки, перевернутые стулья. Но больше всего меня пугает не беспорядок, а звенящая, вязкая как болото тишина.

Он забрал моего ребенка… Вяземский меня опередил.

– Ми… Милана, девочка моя, как же так? – не в силах справиться с чувствами, оседаю на пол. Меня трясет. Выворачивает наизнанку от непролитых слез и поднявшей голову боли… Он. Меня. Опередил.

Как же я ненавижу Вяземского… Проклинаю тот день, когда мы познакомились…

Мне бы успокоиться и что-то сделать, но я даже встать не могу. Сижу, прислонившись к холодной стене и вою, как зверь. Вытираю горькие, похожие на яд слезы, и шарю в сумочке. Помада, зеркальце, расческа – все высыпается от хаотичных движений пальцев. Где же телефон? Шорохи разрывают тишину опустевшей квартиры, царапают воздух и, кажется, мою душу… Вяземскому удалось меня растоптать.

Прищуриваюсь, чтобы разглядеть экран и, наконец, что-то предпринять. Давай же, Кара, нажми всего две циферки – ноль два… Или сто двенадцать… По спине прокатывается дрожь, когда я слышу шаги в подъезде. Дверь с треском распахивается, открывая взгляду Глеба…

– Где… Где моя дочь? – хриплю бессвязно, меряя взглядом его высокую фигуру.

– Откуда я знаю, Кара? Что, черт возьми, здесь происходит?

Он склоняется надо мной, согревая теплом и обдавая своим ароматом – дорогого табака, лемонграсса, пряных специй и чего-то другого, такого же приятного… Сжимает мои ледяные плечи и пытается поднять.

– Ты можешь мне помочь? Кара, ты можешь идти?

– Н-нет… Мне… Меня тошнит, мне плохо… Это ты ее забрал, да? Ты отнял у меня дочь?

– Я приехал поговорить. И… У тебя есть дочь?

Каролина.

– Вяземский, верни мою дочь… Прошу тебя, – силуэт Глеба размывается от предательских, струящихся по лицу слез. – Ты хочешь так меня наказать, да? Считай, что наказал… Я раздавлена, уничтожена, я… Проси что хочешь, только верни…

– Я не знал о твоей дочери, Лера.

– Каролина! У меня теперь другое имя, а Лера… Она умерла… Шесть лет назад Лера попала в аварию и не выжила, а я… Я теперь другой человек, Вяземский, я…

– Вставай, Кара, – приказывает он мне. – Что толку впадать в ностальгию? Если ребенок пропал, надо что-то делать!

Вяземский протягивает мне руку и помогает подняться с пола – грубовато и спешно, словно я мешок с картошкой. Кажется, в его глазах мелькает что-то напоминающее брезгливость… Дрожащими руками расправляю складки на платье и оглядываюсь по сторонам: все те же перевернутые стулья, разбросанные вещи, игрушки Миланы на полу… Картинка намертво впивается в сознание, заставляя, наконец, осознать происшедшее – у меня похитили дочь… Кто-то украл моего ребенка. И это не Глеб…

– С кем ты связалась, Кара? – грозно произносит Глеб, возвышаясь надо мной. – Вспоминай, кто мог желать тебе вреда? И прекрати уже выть, раздражает.

Глеб прохаживается по моей разгромленной квартире, внимательно все осматривая. Неторопливо ступает из комнаты в комнату, включает и выключает свет, заглядывает в окна.

– Я думала это ты, Глеб, – блею я. – Так ненавидеть меня больше никто не может.

Вяземский оборачивается, словно вздрогнув от моих слов. Больно, да? Попала в точку или задела за живое? Сковырнула струп со старой гнойной раны? Мерзкой и зловонной? Или ты думал, что все забудешь, милый? Сунешь мне подачку и заживешь спокойно со своей женой Анечкой? Где, кстати, она? Конечно, я молчу, пряча мысли за панцирем благоразумия. Надо понимать, Вяземский единственный, кто может мне помочь. Придется терпеть и соглашаться на его условия, ведь так?

– Ты звонила няне или… С кем оставался ребенок, пока ты…

– Телефон няни недоступен. Сейчас я в полицию позвоню. Пусть осмотрят квартиру, снимут отпечатки пальцев и…