Жан Нугер - Только мужчины верят в любовь

Зачем-то я подошёл поближе и с любопытством начал наблюдать за ними: оказалось, они играют в карты. Отец, видно, пребывал в хорошем расположении духа, опохмелился. Он смеётся и подшучивает над сидящими за столом мужчинами, атмосфера дружеская, они то и дело хохочут над шутками отца. Я вернулся к турникам, чтобы меня не заметил отец, а то он обязательно заставит меня здороваться за руку со всеми обитателями беседки. Ни одного ребёнка на свете не привлечёт перспектива здороваться с выпившими, они для нас – мерзкие существа.

Я снова запрыгнул на перекладину и начал подтягиваться, а потом залез наверх, чтобы посидеть, свесив ноги. При этом я всё равно постоянно поглядывал на беседку. Меня занимал человек, сидящий ко мне спиной, какой-то он был до боли знакомый. Вся его фигура была как будто напряжена, он сидел, втянув голову в плечи, и почти не шевелился.

Время шло, со стороны беседки то и дело доносился хохот. У нас тоже было не менее весело.

И вдруг на весь двор раздался рёв отца, двор замер. Все, кто находились у турника, невольно повернули головы в сторону беседки. Между листьев был виден отец, который стоял во главе стола, а все остальные сидели не шевелясь. Он во весь голос рычал:

– Я же видел, как ты карту скинул, мошенник! Ты мошенник!

Это было обращено к мужчине, который сидел к нам спиной. Тот сидел неподвижно и что-то тихо отвечал, что именно, не было слышно.

– Это тебе орденоносец говорит! Я видел, как ты скинул карту. Ты нас здесь обманываешь, тварь! – на весь двор проорал отец. Оцепенение за столом спало, все зашевелились, кто-то выскочил из-за стола, кто-то остался на месте, только постарался отодвинуться подальше от мужчины, которого обвиняли в мухлеже. Мужчина, кажется, опять что-то ответил, но его ответ ещё больше раззадорил отца.

– Не зря я с твоим начальством поговорил и тебя уволили. Ты же натуральный мошенник! Что? Что ты сказал?! Я тебя сейчас закопаю – отец принялся стучать кулаком по столу. Он не унимался, хотя один из его коллег встал рядом с ним, приобнял и пытался успокоить. Отец его оттолкнул.

Мы с мальчишками потянулись поближе к беседке. Нам было жутко интересно.

– Я уважаемый человек, все меня знают! Я в партии на хорошем счету, думай, что говоришь! Я ещё раз говорю: ты мошенник, я видел! Кто мне поверит? Все! А кто поверит тебе, ничтожество? Пойдём выйдем! Я тебе сейчас покажу! А если сам не смогу, то мне друзья помогут! Давай выходи!

Услышав шум во дворе, на балконах появились соседи. Кто-то даже вышел на улицу посмотреть, что происходит.

Тем временем отец вышел из беседки на площадку перед ней. Он был весь красный от бешенства, рот его был перекошен, он продолжал орать:

– Выходи, я тебе говорю! Иди сюда!

Мужчины повставали, чтобы пропустить незнакомца, который тоже встал и неохотно стал выходить из-за стола. Всё его тело говорило о неуверенности и страхе, в отличие от отца, который стоял, широко расставив ноги, и махал на того рукой, подгоняя и рыча от нетерпения.

Все остальные так и остались сидеть в беседке, никто следом не вышел, все наблюдали оттуда. Как только мужчина вышел из беседки, отец принял стойку боксера, только не современного, когда кулаки находятся в районе лица, а боксера из прошлого века, когда руки держали в районе пояса. Сразу было видно, что отец понятия не имел, как драться, что неудивительно, он никогда не занимался спортом. Выглядело это комично, но серьёзный настрой отца не давал этому возможности обратиться в фарс.

Мужчина зачем-то тоже встал в такую же несуразную позу – отзеркалил. Он, наверное, тоже первый раз дрался во взрослом возрасте.

Они начали прыгать вокруг друг друга, как бойцовские петухи, не меняя стойки. Неожиданно для всех первым в атаку ринулся не отец, а мужчина. Это был какой-то жест отчаяния. Он наскоком попытался ударить отца в лицо, на что тот, зажмурив глаза и отворачиваясь от удара, интуитивно бросил обе свои руки в сторону соперника, от этого двойного удара-толчка тот потерял равновесие и упал на спину. Отец отскочил на несколько метров. Это было просто бегство от опасности, только когда он осознал, что опасность миновала, отец остановился и развернулся.

Соперник неподвижно лежал на спине и смотрел на него. При этом он почему-то не пытался подняться. Возникла пауза, отец ждал, что тот поднимется, но он продолжал лежать и смотреть. Прошло, наверное, секунд пять, пока отец не двинулся в сторону мужчины. Он не торопясь подошел и, не встретив никакого сопротивления, наклонился к нему. В этот момент я увидел лицо мужчины и узнал его: это был её отец, в глазах которого метался животный страх, от которого, как мне показалось, он и не мог пошевелиться. Он проиграл духом.